Частенько приводится довод, что «женскими» должны быть 365 дней в году (когда год високосный, как нынешний, то и вовсе 366), а не одно сиротливое восьмое марта. Это бесспорно! Уважать, любить и ценить женщин надо ежедневно, ежечасно и ежеминутно. Но необходимости символической, кульминационной праздничной даты сей факт не отменяет.
Вот у американцев — «день независимости» круглый год, о чем в курсе весь, за малыми исключениями, Земной шар. Однако четвертое июля все равно на особом счету.
И у французов «свобода, равенство и братство» ежедневно и на каждом квадратном метре (самобытное творчество журнала Charlie Hebdo, например, это полное «торжество свободы» на галльской земле). Но День взятия Бастилии (или, как его называют сами французы, Национальный праздник французского народа) — красный день календаря, тем не менее.
Наконец, нелюбители всего, что касается СССР, кривятся — мол, Восьмое марта «слишком советский», кондовый праздник. Что здесь возразить? А здесь я как раз возражать не буду. Соглашусь, и даже сам подчеркну: Восьмое марта является стопроцентно советским праздником, олицетворяющим все самое хорошее, что было в тот исторический период в большой общей стране.
Для всей пестрой, многонациональной страны, иные регионы и социально-экономические уклады которой отстояли друг от друга, фигурально выражаясь, на века, была создана единая система культуры, образования и морально-этических координат. И одной из главных примет советской культурно-ценностной системы было повышение статуса женщины, до этого на многих территориях страны находившегося где-то на уровне архаики.
Уважение и почитание женщины проявлялось не только на словах, оно отчетливо воплощалось в реальности. Можно даже говорить о создании своеобразного светского, но почти религиозного культа Женщины и Матери, порой зримо восходившего корнями к образу Богородицы. Собственно, данный культ входил в число символов скрепления в единое целое мозаики республик, краев и других административных единиц с «лица необщим выраженьем». Причем национально-культурная мозаика складывалась в сложный рисунок, но ее элементы не взбалтывались и не смешивались до стадии малопривлекательного неразличения.
И не будем сейчас напоминать про право избирать и быть избранными, которое российские (и все советские) женщины получили одними из первых в мире (французские эмансипе, например, добились этого только после Второй мировой войны). Меньше всего хотелось бы завершать эту колонку на критической ноте.
Лучше вспомним великолепную галерею блестящих женских кинематографических образов, со всей многоголосицей их национальных культур. Чьи только улыбки не радовали нас — от Гюльчатай, любимой жены красноармейца Сухова, до Нади Клюевой (Ирина Муравьева) в «Самой обаятельной и привлекательной», от Вии Артмане до Софико Чиаурели.
С праздником, дорогие женщины! У нас за последние четверть века отняли многое, да и мы сами, что греха таить, к этому руку приложили — где-то активным деянием, а где-то пассивной созерцательностью. Но Восьмое марта не отдадим никому и ни за что!
Этот замечательный светлый праздник, помимо прочего, открывает ворота для победного шествия весны. А значит, поделюсь робкой надеждой, для любви и радости.
