В мясорубку Геноцида восьмилетний Нвер попал еще в родном городе Аканц (Арчеш), что на северном берегу озера Ван. Турки убили отца в том же самом 1915-м, мать каким-то чудом добралась до Эчмиадзина, но вскоре умерла и она, после тяжелой болезни. Нвер оказался в сиротском приюте в Ошакане, пришлось батрачить у богатых хозяев.
Но батрачить можно какое-то время, по острой необходимости, а когда тебе 16 лет, и ты понимаешь, что жизнь нужно строить, то принимаешь необходимые меры. Нвер поступил в военную школу в Ереване, а через четыре года, как один из лучших воспитанников, был направлен в Москву, в Военную академию имени Фрунзе. Так началась карьера строевого офицера, которому суждено было пройти все круги огненного ада.
Великую Отечественную Сафарян встретил на Западной Украине, в Иваново-Франковской области, с первых дней угодив вместе со своим полком в самое пекло. В первых числах августа попал в плен, но его не успели оформить в качестве военнопленного и отправить в глубокий концлагерный тыл. Сафаряну повезло: через несколько дней его и других пленных освободили, по всей вероятности, в результате одной из редких в тот период контратак советских войск.
Дальше были бои за Украину, Кавказ и Крым, освобождение Польши – три польские награды на счету армянского воина. И, наконец, советские войска вступили в Германию.
К тому времени Нвер Сафарян уже был генерал-майором, а вверенное ему командование 89-й ("Таманской") стрелковой дивизией было большой честью и ответственностью. Соратники, воевавшие под началом Сафаряна, вспоминают его как хладнокровного командира, не терявшего головы ни в какой ситуации. Только в самые трудные и опасные минуты он выдавал свое волнение и психологическое напряжение тем, что начинал отдавать команды на армянском языке.
А все началось, когда полковник Василян, командовавший 89-й, героически погиб, и Сафаряна неожиданно для него вызвали в штаб. То есть, скорее, не совсем неожиданно: было это в конце октября 1942 года, а как раз за пару дней до вызова дивизия Сафаряна была вынуждена отступить под сильным давлением противника при обороне Нальчика. Комдив ожидал разноса и оргвыводов.
Генерал-полковник Масленников сказал все коротко, четко и тоном, не терпящим возражений: "Товарищ Сафарян, вас назначили командующим 89-й армянской артиллерийской дивизией".
Меньше всего Сафарян ожидал такого поворота и автоматически отказался, мотивировав тем, что не может оставить свою дивизию, тем более в трудный момент. Офицеры аргументировали свое предложение, обсуждению, вообще-то, не подлежавшее, тем, что во главе армянской дивизии желательно видеть армянина – вопрос был исчерпан. Приказ Масленникова, по свидетельству очевидцев, прозвучал так: "Принимайте командование. Все будет хорошо".
Немцы были в шоке: как армянский богатырь "побил" любимого штангиста Гитлера>>
К 1945 году 89-я уже официально называлась "Армянской Таманской трижды орденоносной" дивизией. Она стала единственной из национальных формирований, принявшей участие в штурме Берлина. Дивизии было дано задание особой важности – сломить сопротивление усиленного немецкого гарнизона, укрепившегося в центральном берлинском районе Хумбольдт-Хайн. Гарнизон был разгромлен, а дивизия награждена орденом Кутузова 2-й степени. Там же, в Берлине, она и закончила свой путь длиной почти в три страшных года.
С того победного берлинского дня сохранилась хроника – нечеткая, снятая впопыхах, когда военкоры, сами вне себя от радости, словно хотят запечатлеть разом все происходящее. Помните знаменитые кадры, когда солдаты танцуют армянский танец "кочари" у стен Рейхстага? Это и есть солдаты Таманской дивизии, а заводилой, по свидетельству очевидцев, стал генерал-майор Нвер Сафарян.
История не сохранила имени того, кто первым назвал Сафаряна "генералом Победы". Быть может, боевой товарищ или военный корреспондент, впечатленный решительной уверенностью, с которой дивизия под командованием Сафаряна прошла через всю Германию…