Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ – для Sputnik Армения
Массовые протесты около Национального собрания Армении производят эффект déjà vu. И премьер-министр Никол Пашинян, перефразируя известную метафору Наполеона Бонапарта, снова чувствует себя в "сапогах апреля 2018 года". "Бархатная революция" продолжается? Но в чем политический смысл ее нового этапа? Какие последствия может иметь очередной виток протестной активности?
"Затаились на время": чем грозит Пашиняну и его команде успех на выборах мэра Еревана>>
Новый прецедент был предопределен
Армения – страна, подарившая за весь период своей независимости немало интересных прецедентов, которые, хочется надеяться, еще будут беспристрастно исследованы. В начале октября 2018 года появился еще один.
В республике прошли массовые митинги, организатором и вдохновителем которых выступил не яркий оппозиционный лидер, а глава исполнительной власти страны, по факту первое лицо государства. Формально таковым является президент, но благодаря поправкам к Конституции Армении его полномочия сильно ограничены.
Заметим, премьер-министр сегодня – это политик, имеющий широкую общественную поддержку, зафиксированную не только и не столько социологическими опросами, сколько итогами выборов в Совет старейшин Еревана. Столицы, в которой сконцентрирована одна треть всех избирателей страны. Что же вынудило Никола Пашиняна – государственного чиновника высшего звена – снова примерить на себя "сапоги народного трибуна" и ниспровергателя власти? На этот раз объектом его атаки стала власть законодательная.
Нынешняя протестная волна не стала неожиданностью. Сама "бархатная революция" апреля-мая 2018 года во многом запрограммировала ее. Обращаясь к недавним событиям (отставка Сержа Саргсяна, избрание нового кабинета в Национальном Собрании), мы видим, что страна стояла перед определенной развилкой.
"Бизнес любит ясность": экономисты объяснили, зачем Пашиняну досрочные выборы в парламент>>
Смена власти в республике могла иметь верхушечный характер. Собственно говоря, в мае нынешнего года так и произошло. Пашинян не стал обострять игру и предпринимать "чистку парламента". Весной лидеру народных протестов важно было прийти к власти, ввести туда своих людей, взять определенные высоты с тем, чтобы, пользуясь выгодным положением, продолжать наступательные действия.
Первоначальный расклад означал компромисс. Не только с "Процветающей Арменией" и "Дашнакцутюн", но и с партией Сержа Саргсяна – РПА. А если бы Пашинян вместо этого сразу провел "чистку парламента"? Скорее всего, нужный результат был бы получен. И уже в начале мая нынешний премьер мог бы объявить о досрочных выборах, и с высокой долей вероятности он бы их выиграл.
Но! При описанном выше сценарии лидер массовых протестов пошел бы прямо наперекор Конституции. К слову сказать, не он ее разрабатывал. К проблемам Основного закона для Пашиняна-политика мы еще вернемся. А пока лишь зафиксируем: "бархатная революция" была еще и компромиссом с Конституцией Сержа Саргсяна.
Думается, Пашинян и его соратники понимали, что резкая смена всей власти, ее "снос" вызовет нежелательный международный резонанс. Что бы там ни говорил премьер о суверенности его выбора и равных правах со всеми игроками, мнение Москвы о необходимости сохранения конституционных рамок, а также тезисы Вашингтона о мирном характере революции он все же держал в уме. Отсюда и крайняя осторожность, и сочетание революционной риторики с известной долей прагматики.
Триумф поставил Пашиняна перед дилеммой: сохранить не только власть, но и революцию>>
Пашинян – не фамилия, а особый институт
Взяв под контроль правительство, формально не нарушив Конституции, но показав при этом всем мощную силу уличного ресурса, Пашинян мог либо пойти на мирное сосуществование с остатками прежней властной системы, либо на их постепенную ликвидацию. Он выбрал второй вариант, нацелившись на мэрию Еревана.
Здесь также интересно проследить эволюцию подходов премьера. Пока шла борьба за столицу Армении, Пашинян не слишком актуализировал вопрос о досрочных парламентских выборах. Но как только убедительная победа в кампании по избранию Совета старейшин и мэра города была достигнута, вопрос о Национальном Собрании превратился в проблему первостепенной важности.
И Армения в очередной раз за последние месяцы встала перед дилеммой легальности и легитимности.
С формальной точки зрения отставка премьера и приход нового правительства не обязательно должны сопровождаться заменой всей политической верхушки. История США и европейских стран, к которой так любят апеллировать сторонники новой Армении, полна случаев, когда левый президент сосуществует с правым кабинетом и правым парламентским большинством, и наоборот. Но в армянском случае команда Пашиняна, помимо разговоров о демократии и современности, активно эксплуатирует революционный дискурс, а в нем на первом месте не сухая юридическая логика, а принципы целесообразности.
Выборы в Ереване — назад в будущее: какое наследство получил Пашинян?>>
В октябрьской истории Пашиняну также "помогли" представители РПА, фракций "Процветающая Армения" и "Дашнакцутюн", принявшие решение об изменении регламента Национального Собрания. В любых иных условиях правовая казуистика действительно помогла бы им сохранить парламент от роспуска и обеспечить впоследствии выгодные позиции для контригры. Но только не тогда, когда массовая эйфория еще не прошла, а недавняя победа на выборах в Ереване и улицы обеспечивают альянсу Пашиняна, как говорят боксеры, явное преимущество. Чем премьер и не преминул воспользоваться, снова превратившись в народного трибуна и харизматичного уличного оратора.
Пашинян показал, что для него любая коалиция ситуативна и не интересна, если не служит его главной цели – победе революции. В том виде, в каком он ее понимает. И всякие коалиции, компромиссы могут стать уделом историков! Еще вчера дашнаки и царукяновцы были членами его кабинета, сегодня они обвиняются в пособничестве главной контрреволюционной силе – РПА. И нет сомнений, что завтра в таком же качестве могут оказаться его соратники по фракции "Елк" и даже по новому движению "Мой шаг". Всем институциональным договоренностям премьер предпочитает "прямой диалог с народом", что надежно страхует его от ответных действий оппонентов. В случае если они попытаются контратаковать, мы еще увидим массовые акции во главе с Пашиняном.
Собственно говоря, в начале октября Пашинян – это уже не фамилия, это – особый институт. Для его сторонников статус этого политика не важен. Его воспринимают как выразителя народных чаяний. Очевидно, что он находится на пике своей политической формы.
Республиканцы готовы к выборам, но весной — Багдасарян>>
Самое сложное – впереди
Но на этом самом пике популярности уже обозначаются слабости и риски для его политического будущего.
Пашинян-институт предполагает отсутствие собственной команды. Но одними митингами управлять страной невозможно. В случае успеха на досрочных парламентских выборах вся власть сосредоточится в руках Пашиняна, а с ней и колоссальная ответственность. Начиная от пенсий и зарплат и заканчивая Карабахом и внешней политикой. Сваливать все на предшественников не получится.
Но, как справедливо констатирует корреспондент Владимир Соловьев, "за пять месяцев в премьерском кресле Никол Пашинян не сделал ничего, что можно было бы назвать реформами". Он, по большей части, воевал с символами прошлого, будь то "генерал Манвел", пресловутый "Сашик" или Роберт Кочарян. С реальными трудностями, а тем паче с разочарованием от завышенных ожиданий он еще не сталкивался. Как не сталкивался и с серьезными внешнеполитическими испытаниями.
Впрочем, у Пашиняна имеется несколько тем, которыми он сможет воспользоваться после взятия под контроль парламента.
Возвратимся к исходному тезису о Конституции Армении. Нынешняя версия Основного закона составлялась вовсе не в расчете на реальную модель парламентской республики, а на пересадку Саргсяна из президентского кресла в кабинет премьера. Но при настоящей парламентской модели внутренняя политика менее стабильна, чем при президентской. И потому идея "исправления" документа в случае революционной целесообразности вполне вероятна. Как вероятно и "обновление команды", когда трибуны и ораторы, которые не слишком эффективны как менеджеры, будут заменяться прагматиками-технократами, лояльными лично Пашиняну. И вот тогда встанет вопрос, насколько результативен Пашинян-институт в условиях снижения эйфории и появления тех или иных форм недовольства.
Президент Армении поговорил с Пашиняном и Баблояном, призвав разрешить кризис>>
Главный же риск в том, что за все время, начиная с апреля, премьер до предела противопоставил себя всем мало-мальски значимым игрокам. Сегодня на пике популярности этим можно откровенно пренебречь. Но завтра или послезавтра вопрос Эдуарда Шармазанова о том, почему все должны слушать Пашиняна, может стать не просто риторической фигурой речи.
И последний (по порядку, но не по значимости) тезис. Примет ли эту ситуацию Москва? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Если говорить о политической эстетике, то не надо быть Кассандрой, чтобы предсказать, как минимум, осторожное отношение Кремля к методам революционного премьерства. Однако верно и то, что в российской политике, особенно после некоторых допущенных ошибок, на первый план выходит прагматика. И если Пашинян при всей оригинальности своих внутриполитических методик не поставит под сомнение фундаментальные основы двусторонних армяно-российских отношений, этот "институт" будет принят как своего рода политический креатив, не мешающий стратегической кооперации.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.