Арам Гарегинян, Sputnik Армения
"Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты"… Дети 80-х прекрасно помнят и эту песню, и другие "смешинки" из мультиков Саакянца. И не только дети, ведь после рабочего дня смотрели их и папы, и мамы.
Ведь пилоты не умирают, они улетают в небо... 30 лет подвигу сербских летчиков в Армении>>
Мало кто мог тогда представить, что пройдет всего несколько лет, и у многих пап и мам не станет никакого "рабочего дня", а из заводских ворот станут выезжать грузовики со станками. Все, как в этой песне, только совсем не смешно.
"Ну да, я директор", — улыбается нам Жирайр Ованнисян из Степанавана. Этот город многие знают как дачное место (после душного Еревана летом здесь не надышишься). Но здесь есть не только дачи и яблоневые сады. Тут, на заводе "ВЧЭО-Плазма", в советское время производили высокочастотные трансформаторы и установки для плазменной резки.
На заводе он сидит в маленькой комнатке. Ни ремонта, ни компьютера. В одном углу – старая плитка на спирали. Вокруг нас – четыре пустых этажа административного корпуса. Напротив – заводские цеха на 600 человек.
"Тут мы плавим алюминий для трансформаторных галет", — говорит нам Ованнисян в литейном цеху. Из этих галет, несъедобных, но необходимых, на алюминиевый сердечник собирают обмотку трансформатора.
Через сколько лет в Армении подешевеет электричество – соглашения "Элсетей" и регулятора>>
"Потом заготовку для трансформатора мы погружаем в жидкое композитное соединение. Когда высыхает - обматываем стеклолентой. Обматывают, кстати, женщины. Потом снова пропитываем кремний-органическим соединением, высушиваем в печи. Потом заливаем расплавленным алюминием, для защиты изоляции", — поясняет Ованнисян.
Женщин, правда, в цеху нет ни одной. Мужчин – четверо: директор завода, его друг и мы— корреспондент и фотограф. Во дворе – клетка с кроликами и пес на цепи.
"Ну, а что ж вы хотите. Заказов нет уже который месяц. А так – беремся за все, что можем. Лишь бы заказы были, тогда и работа будет. Ну, не как при Союзе, конечно. Тогда шестьсот человек работало",— добавил Ованнисян.
В 1991-м, когда он стал директором завода, будущее было туманным. Причем в самом прямом смысле. Очень скоро пришли холода без газа и света. На заводе электричество давали по три-четыре часа и только ночью (днем, так же по чуть-чуть, подавали населению). На работу приходили в 11 вечера, а домой уходили в три часа утра.
Сейчас есть и свет, и газ, а работы нет. Завод постоянно приспосабливается к требованиям рынка. Инвесторы сюда не идут: в новой Армении не всякий бизнесмен отличит шлифовальный станок от пресса.
Завод был основан в 1961 году. Жирайр Ованнисян здесь работает с 1968-го, когда окончил ереванский Политех. Все станки и всю номенклатуру продукции он знает наизусть.
По зову сердца – своего и жены: три ИТ-компании из США откроют филиалы в областях Армении>>
— А какие высокочастотные трансформаторы вы производили?".
— Сначала ТВД, потом ВТО, потом закалочные трансформаторы. И печные — для дуговых печей, где стекло или металл плавят. Трансформаторы 10-20-40, 20-40-80, АПТ-16-250, апт-25-250…".
Мы стоим и слушаем, пытаясь что-то запомнить. Запомнить не получится, если никогда не видел чертежа и не делал ни одну деталь, из которых собран трансформатор: таких деталей в каждом трансформаторе — более 50.
От "звонков из КГБ" до композитных денег: судьба армянского драма за четверть века>>
"Большинство производим мы сами. Не все, конечно. Вольтметры, конденсаторы, резисторы – это нам, конечно, привозили. А литье, штамповка, резка, пропитка – это все мы. Для композитной пропитки линия стоит венгерская. В 80-е поставили. Идемте, покажу".
Линия стоит, как стоит электроэрозионная установка, линия с гидравлическими ножницами, прессы и станки. Не продано ни единого.
Все постсоветские годы завод делал трансформаторы для индукционной закалки металла, которые продавал в Россию и на Украину. Сами делали сварочные аппараты, пока не появились инверторные. Делали даже установки для плазменной резки.
Власти Армении и миллиардер из Аргентины: хотели "с легким паром", а вышла "ирония судьбы">>
"Работали от заказа к заказу. Приходили, кто когда успеет. Пришел токарь, поработал, ушел. Пришел сварщик, сделал работу, ушел. Где тут всех сразу соберешь… Кто на строительстве работает, кто автомехаником, кто в Россию уехал на заработки. Они же не могут по полгода ждать, пока заказ появится", — говорит он.
В поисках заказов думали, что может понадобиться простому человеку. В 90-е это было все, чем можно обогреться.
"Делали ТЭНы и конвекционные нагреватели. В Ереване, на Гнуни их продавали. Постоянно запрашивали – только успевай делать. Но потом китайские появились, и тут уже все. Делали детали для кроватей – петли, угольники. Но и здесь появились китайские, за копейки. А люди на цену сначала смотрят. Не от хорошей жизни, конечно"…
Неизвестно, когда здесь появится хорошая жизнь. Ованнисян, которому уже за 70, от нее упрямо отказывается. В 1991-м готовый рецепт был под рукой.
"Корабли на дно уходят, с якорями, с парусами... Если хочешь быть богатым, если хочешь быть счастливым", то надо распродать станки и уехать. Легко и просто. Заказы искать не надо. Оплаты ждать не надо. Работать до трех ночи в 90-е, а теперь сидеть без заказов — тоже не надо…
Но "хорошую жизнь" Ованнисян почему-то не принимает до сих пор.