В распоряжение РИА Новости попал документ СБУ, свидетельствующий о том, что тюрьма существовала по крайней мере до конца 2018 года. Более того, шла активная "торговля" пленными — родственники могли выкупить незадачливого арестанта за две-три тысячи долларов.
Случай с Рено
Помимо показаний экс-подполковника СБУ Василия Прозорова, есть и другие свидетельства существования тайной тюрьмы в аэропорту Мариуполя, а также доказательство попыток СБУ скрывать этот факт — например, документ из СБУ, случайно попавший в руки ДНР. Из него следует, что в октябре-ноябре 2018 года тюрьма в аэропорту еще существовала.
Дело в том, что в начале этого года на сторону ДНР перешел сотрудник мариупольского военкомата — заместитель начальника режимно-секретной части Донецкого областного военного комиссариата ВСУ Юрий Аушев. Он разочаровался в службе в ВСУ, уволился и вернулся в родной Донецк.
В военкомате Мариуполя Аушев отвечал в том числе за внутреннюю безопасность, поэтому установил на компьютерах военкомата специальную программу, записывающую все выполняемые на них операции.
Сначала ему это было нужно по службе, а потом, когда созрело решение вернуться в Донецк из чужого для него Мариуполя, Аушев рассчитывал, что с этим багажом его примут в ДНР более радушно.
В результате в распоряжении ДНР оказалось несколько тысяч документов.
Аушева по месту его службы в военкомате курировал офицер СБУ — старший оперуполномоченный по особо важным делам 3-го отдела 5-го управления военной контрразведки СБУ подполковник Сергей Стеценко. В нарушение всех должностных инструкций он приходил в военкомат и работал там, не особо заботясь о секретности.
Так в руки Аушева попали документы Стеценко, не имеющие отношения к военкомату. В том числе — доклад о контакте с "агентом Рено": это некий украинский военный, который рассказывал Стеценко о настроениях в рядах ВСУ.
К Рено обратилась местная жительница Людмила Момот с просьбой выяснить судьбу ее сына Игоря (1990 года рождения), пропавшего 3 октября 2018 года.
Людмила рассказала Рено, что через неделю после пропажи Игоря ей позвонил неизвестный и сообщил, что ее сын находится в аэропорту, но его еще можно освободить за три тысячи долларов.
У пенсионерки таких денег нет, и она просит помочь Рено, поскольку он "высокопоставленный военнослужащий".
Стеценко пообещал Рено разобраться в ситуации, приказав: "С целью предотвращения утечки информации о месте содержания заключенных в изоляторе на территории указанного учреждения ориентировать Рено на доведение до Л. Момот информации о несуществовании тюрем на территории аэропорта".
Таксист-агент
Да, из этого ада на земле под названием "мариупольский аэропорт" человека предлагали выкупить. Скорее всего, это касалось случайных людей, попавших в аэропорт за георгиевскую ленточку или подозрительную фотку в телефоне. Представителей ДНР, ополченцев подвергали пыткам, открывали на них уголовные дела — на выкуп в две-три тысячи долларов рассчитывать не приходилось.
Житель Мариуполя, ветеран Афганистана Павел Каракосов летом 2014-го работал таксистом и передавал в ДНР разведывательные сведения из Мариуполя. В июле приезжал в аэропорт, чтобы забрать человека, выкупленного из плена.
"В городе уже ходили мрачные слухи. Были присказки вроде: "Это не телефонный разговор — что, в аэропорт захотел?" — вспоминает Каракосов.
Один клиент при нем договаривался, чтобы из аэропорта выпустили его родственника, вроде бы не замешанного ни в чем серьезном. Переговоры шли через чиновника мэрии Мариуполя, а выкуп передали еще до поездки.
Тот день Каракосов запомнил хорошо: "C нами ездили родственник и тот, кто договаривался. Он созванивался, сказал, какую машину пропустить. Задержанного вывели из здания аэропорта, подвели к машине. Лет 35-40. Избитый сильно. Я так понял, дня три он там находился. Говорить он ничего не мог и не хотел".
Другой клиент, некий местный таксист, был более разговорчив. Он рассказал, что недавно ездил в Запорожье получать новый паспорт. На обратном пути на одном из блокпостов его документ вызвал подозрения — мол, подделка, выданная российскому диверсанту. Пенсионера привезли в аэропорт и пару дней били, требуя во всем признаться. Тому признаваться было не в чем, и когда палачи в этом убедились, его отпустили. "Отобрали две тысячи долларов, которые у него с собой были, но тот все равно счастлив был — живым отпустили!" — вспоминает Каракосов. А скоро он и сам стал пленником аэропорта.
Каракосова запеленговали через сотовый
В отличие от своих клиентов, Каракосов не был случайной жертвой "азовцев" и СБУ: активный сторонник ДНР, один из организаторов референдума 11 мая, он давно попал в поле зрения украинских силовиков.
"Азов" задержал его 11 августа на территории одного из автопредприятий, куда Каракосов заехал к товарищу починить автомобиль. Он считает, что его запеленговали через вышки сотовой связи: специальная технология позволяет вычислить местонахождение абонента с точностью до 20-30 метров. Это совпадает с рассказами Василия Прозорова о том, что СБУ получала очень большие объемы данных через прослушивание сотовой связи.
Каракосов провел в тюрьме в аэропорту семь дней — в тех самых холодильных камерах, о которых упоминал Прозоров.
"Меня (после задержания. — Прим. ред.) привезли в аэропорт, кинули у входа, крикнули: "Це сепар". Стали избивать — 15 человек. После того как они натешились, спустили в подвал. Бросили в камеру холодильную. Камера примерно три на пять метров, без доступа воздуха, плотно закрывается. Слава богу, что не рабочая, холода там не было. Обита алюминиевыми листами. Там уже находился заключенный, сильно избитый. Разговаривать он не мог, лицо от побоев сильно заплывшее. Глаза — щелочки", — описывает Каракосов первое знакомство с тюрьмой.
Потом ему пришлось познакомиться со всем ассортиментом пыток, применяемых силовиками.
"Практика была сродни американской, в Гуантанамо. Распластали лицом вверх человека в виде звезды, тряпку на голову, поливают водой. Ощущение, что тебя топят. Вместе с интенсивным втягиванием воздуха попадают частицы воды, мозг воспринимает это как утопление. У меня во время пыток произошел микроинсульт… Как будто воткнули в голову миллионы иголок", — приводит он подробности.
Еще одна пытка — "ножницы". Два параллельных рельса. "Клали ладонями на рельс, второй опускали с высоты и дробили пальцы", — продолжает Каракосов.
"Или иголки под ногти (пальцев. — Прим. ред.) ног. Такое впечатление, что у тебя жилы вытягивают из шеи через все тело. Да, мне это делали, я на себе это испытал. Обрезание ног болгаркой и других конечностей — обычная практика", — утверждает он. И показывает шрам на ноге от бензопилы — ногу не отпилили, только попугали.
Киселев: новая украинская власть могла бы начать отношения с Россией с чистого листа>>
"Азовцы" требовали от Каракосова имена и контакты других мариупольцев, причастных к организации референдума и к ДНР. Все данные, так жестоко выбиваемые из пленных, поступали в СБУ, за которую "Азов", по сути, выполнял черную работу.
"Все-таки СБУ дейстовала в правовом поле. Батальон "Азов" — это такая отдушина для СБУ, там могли творить все что угодно. А СБУ всегда может сказать — это ж не мы. Это батальон "Азов", а они нам не подчиняются", — рассуждает он.
Каракосов тоже считает, что в аэропорту есть тайные захоронения пленных, скончавшихся или убитых во время пыток: "Погибших от пыток в аэропорту находили на улицах Мариуполя просто как неопознанные трупы. Их выбрасывали из машины где-нибудь на дороге. Очень много людей пропадало в городе. Там присутствовал запах смерти. Да, трупный запах. Предполагаю, что где-то рядом со зданием аэропорта, если поискать, найдут массовые захоронения".
Через неделю истязаний Каракосова передали мариупольской СБУ — официально оформили протокол задержания, а самого арестанта перевели в Каменское СИЗО в пригороде Мариуполя. Состояние мужчины было таково, что его поначалу отказывались принимать, опасаясь, что он умрет.
"Врач говорит: "На что жалуетесь?" Я просто поднял рубашку", — вспоминает он. В декабре 2014-го Каракосова обменяли.
Омбудсмен: тюрьма и захоронения могут существовать до сих пор
Омбудсмен по правам человека ДНР Дарья Морозова, занимающаяся обменом пленных, также полагает, что тюрьма в аэропорту Мариуполя действует до сих пор.
"Даже от тех, кого задержали в 2018-2019 годы, нам приходят сообщения (про аэропорт. — Прим. ред.). В Мариуполе применяли пытки, очень сильно били людей, пытали, душили. Все самые ужасающие методы воздействия на психику и физическое состояние использовали именно в Мариуполе", — заявила Морозова РИА Новости.
"Я не хочу сгущать краски. Но как человек, занимающийся этим с 2014 года, знаю, сколько было видеороликов на ютьюбе и украинских телеканалах с задержанием ребят — и где эти ребята находятся, неизвестно... Пять лет мы очень многих просто найти не можем. Соответственно, есть все основания полагать, что как раз в такие места их и доставляли", — отмечает она.
По словам Морозовой, "ДНР разыскивает 249 человек, о которых была точная информация, что их задержали на территории Украины".
"Из 249 мы располагаем официальными подтверждениями украинской стороны на 101 человека", — уточнила она. Судьба остальных неизвестна.
"Я не исключаю того, что массовые захоронения вблизи таких мест содержания есть и будут", — подчеркивает Морозова.
Не только аэропорт
"Я уверена, что это не одно место. Очень скоро мы еще о нескольких таких местах узнаем в городе Мариуполе. Например, в прошлом году задержали молодую женщину. СБУ отвезла ее в поселок Бердянск. Около месяца мы не могли найти, где она находится. Потом выяснилось, что там было незаконное место содержания именно СБУ. Месяц человека били, пытали. Это молодая женщина. Все, что можно было к ней применить, использовали. И голодом морили", — говорит Морозова.
По ее словам, в поселках на берегу Азовского моря много заброшенных баз отдыха. "Все там размещались — "Азов", "Айдар", "Торнадо", "Донбасс". И у каждого в 2014-2015 годах была там своя тайная тюрьма, где они пытали людей".
После выступления Василия Прозорова омбудсмен ДНР обратилась в ОБСЕ и Мониторинговую миссию ООН по правам человека с просьбой проверить изложенную информацию. Она призывает и самих бывших заключенных обращаться в эти международные организации с жалобами, чтобы там задокументировали их свидетельства.