Нана Мартиросян, Sputnik Армения
После восьми лет обучения в Ереванском государственном медицинском университете им. Гераци, Генрик Маргарян был призван на воинскую службу. С февраля 2020 года он служит в "Ехникнер", одной из самых известных воинских частей в Нагорном Карабахе, которую выбрал сам. С дьяконом (саркаваг) Мкртычем Генрик особенно близко сошелся во время войны. Часто они вдвоем выезжали к месту боевых действий: врач вытаскивал пострадавших бойцов с поля боя, а дьякон сопровождал раненых в медпункт.
"Мы устроили медпункт в церквушке. Однажды, во время жесткого артиллерийского обстрела, я заметил, как дьякон Мкртыч, в военной форме, с автоматом на плече, подметает церковный двор. Все было настолько символично – медпункт в церкви, священнослужитель с оружием, чистота святого места… Я будто заново осознал, за какие ценности мы воюем", - сказал Генрик.
Он признается, что для него, как для врача, самым сложным на войне был выбор. Когда от одного взрыва сразу восемь раненых, как выбрать, кому первому помочь, на кого сколько времени потратить, как разместить, чтобы обезопасить от новых ударов. Генрик говорит, что не знает, всегда ли оказывался прав в своем выборе, потому что во время боя отключал осознание, и даже сейчас не позволяет себе задумываться об этом, чтобы не переживать этот ужас заново.
Со смущением он рассказывает, что не запомнил имена 99% раненых, которым оказал необходимую помощь, или доставил в госпиталь. Маргарян уходит от вопроса о том, сколько человек ему удалось спасти, не считая, что у него есть право говорить об этом. Но несколько рассказанных им историй помогают увидеть войну ближе, глубже вглядеться в произошедшее.
"Иногда, чтобы разрядить обстановку и снять стресс, я просил остановить машину, просил раненых пообещать мне, что после войны подарят мне коньяк, или 25-и, или 30-летней выдержки. Говорил, что если не пообещают, то не отвезу в госпиталь. Все обещали 30 –летний", - рассказывает он, смеясь, и сообщает, что никто пока обещания не выполнил.
Айвазян сообщил Лаврову о варварском обращении с пленными в Азербайджане>>
А он всегда старался выполнить данное обещание. Солдаты просили его позвонить родителям, и он звонил, перебирая целые списки с номерами. Родители же передавали его номер родным других солдат, и телефонная трубка порой разрывалась от звонков и сообщений.
Со своей семьей он договорился сразу: если вестей нет, то все хорошо.
"Ребята писали письма, фотографировали на мой телефон и просили отправить их невестам. Во время войны все друг другу доверяют, говорят правду и не обижаются. Даже мне искали невесту. Однажды мы шли на сложную операцию. Один из бойцов достал телефон, показал фото девушки и сказал, что после войны обязательно меня с ней познакомит. Это все было очень трогательно", - вспоминает Генрик.
Батончики "Сникерс" с прикрепленными к ним записками стали отдельной радостью для солдат, хотя в первое время, погруженные в ужасы войны парни, почти не замечали этих девичьих посланий. Позже, когда немного оттаяли, реагировали уже открыто, бурно. Многие бойцы сохранили записки, чтобы вернуться с войны и найти их авторов. Доктору Маргаряну тоже достался сникерс с запиской «Баревнер Врастаниц» (Ред. – привет из Грузии).
"Самые сложные переживания я испытал после авиаудара по Мартакерсткому госпиталю. Связи не было, и я не знал, что произошло, привез тяжелораненого в госпиталь и увидел, что все разрушено. Инструменты собраны, персонал покидает разрушенный госпиталь. Несобранным оказался лишь один операционный стол. Они оперировали моего раненого. Он выжил. В этой войне погибло много врачей. Если на войне гибнут медики – значит, война не здоровая, значит, ценности затоптаны, значит, правила нарушены", - считает Генрик.
На позиции, где находился Генрик, добровольцем приехал его друг. Молодой врач испытывал противоречивые чувства: он был невероятно рад увидеть родного человека, но и беспокойства теперь прибавилось.
Он рассказал, что когда слышал позывной "Хач" (Ред. - крест), то молился лишь об одном: только бы не было плохих вестей о друге. Форс-мажор все же случился. После авиаудара его друг остался под завалами, но Генрик вытащил его живым и невредимым. Говорит, что готов был плясать от радости.
“Нормально, когда доктор спасает людей – это моя работа. Но то, что делали 18-19 летние солдаты, в том числе и водители машин скорой помощи, нереально. Они камикадзе. У них нет инстинкта самосохранения. Это феномен, который невозможно объяснить. Ни один не отказался везти нас в горячие точки, они под интенсивными артобстрелами держали машину наготове, чтобы вместе с нами спасать жизни. Все они герои. И психологически им уже не 18 лет, а глубоко за сорок", – подчеркивает доктор.
Маргарян рассказал, что утром 10 ноября, когда стало известно о подписанном трехстороннем соглашении, они с дьяконом Мкртычем отправились на передовую, чтобы поддержать солдат, но пораженческих настроений среди военнослужащих не было. По словам доктора, армия не проиграла и война еще не закончена.
"Мы потеряли самое дорогое – людей и территории. Но ребята погибли, чтобы все мы жили, чтобы праздновали свадьбы, рожали много детей и отправляли их в армию, чтобы приблизить победу, которую они уже не увидят", - заключил доктор.
Гукасян: 50% опрошенных отрицательно оценили действия властей Армении в ходе войны>>
P.S. Генрик приехал в отпуск в Ереван всего на пять дней. Мы пригласили его в редакцию, куда он пришел с корзиной сухофруктов, которые купил у бабушки на улице. А еще на нем был синий шарф, что был в числе многих вещей, присылаемых из тыла для бойцов. Он обещал, что не расстанется с этим шарфом, будет носить его как память о пережитом.