"Все надеялись на победу…": врач об ужасах войны и спасении раненых в Карабахе

Спустя 10 месяцев после установления режима прекращения огня в Нагорном Карабахе врач, прошедший через ад войны, все еще не готов посетить военный пантеон в Ванадзоре или пантеон "Ераблур" в Ереване. Не в силах он смотреть на надгробные плиты, на изображения погибших солдат, которых, возможно, они не сумели спасти, или которых слишком поздно доставили в госпиталь.

Анестезиолог-реаниматолог Овсеп Ованнисян из Лори присоединился к "белой армии" в первые же дни боевых действий, и оставался там даже после подписания трехстороннего заявления: в лесах Карабаха все еще было много раненых, нуждавшихся в медицинской помощи.

Высшее медицинское образование Овсеп получил в Ереване, затем продолжил учебу в России и Греции.

– Почему вернулись?

Овсеп удивлен такому вопросу:

– По той же причине, по которой сегодня не бросаю работу в Ванадзоре (Лорийская область Армении – ред.) и не переезжаю в столицу.

Он убежден, что у жителей всех регионов Армении должна быть возможность на месте получать качественную медпомощь.

Реаниматологи, как правило, видят пациентов, находящихся между жизнью и смертью. В такие моменты именно врачи-реаниматологи становятся действительно важными для пациентов специалистами. Именно этим лорийский врач объясняет выбор профессии. К сожалению, не всех удается вернуть с того света. Сказав это, и без того задумчивый и немногословный врач надолго замолкает.

– Я сопереживаю каждому умирающему пациенту, сочувствую его родным, – признается он.

Овсеп не служил в армии из-за проблем со здоровьем, но всегда понимал, что страна находится фактически в состоянии войны, поэтому психологически был готов к возобновлению боевых действий. В 2020 году, во время июльских боев в Тавуше, он добровольно отправился работать в госпитале Иджевана.

Рассказывая о 44-дневной войне в Нагорном Карабахе, вспоминает день, предшествовавший боям. По его словам, это был прекрасный беззаботный день, он провел его с друзьями. На следующий день у него был выходной. Проснувшись и взяв в руки телефон, узнал, что началась война.

– В тот же момент решил пойти на фронт добровольцем. Сразу понял, что это более масштабное нападение, чем было в Тавуше, и парой дней дело не ограничится. Отправился на фронт осознанно, – говорит он.

Вечером 28 сентября он уже был в Карабахе.

В первые дни доктор Ованнисян со своей бригадой на карете "Скорой помощи" доставлял тяжелораненых в Ереван. Потом остался в больнице Степанакерта в качестве анестезиолога-реаниматолога. Работал не только там, но и в полевых госпиталях.

– Каждый день был тяжелым. Каждый день был похож и, в то же время, непохож на предыдущий. Каждый день видел бесконечное множество раненых. Не было времени их считать. Да и невозможно было это сделать. Мы были перегружены, переутомлены, но не проводили триаж (медицинская сортировка – ред.), боролись за жизнь каждого. Помню множество лиц, множество историй. Я записывал имена и фамилии своих пациентов, после войны их искал, чтобы узнать, что с ними стало. Только один из моих пациентов скончался, – говорит врач.

Овсеп не хочет рассказывать детали того, что видел в те дни. Говорит, что неподготовленному человеку трудно все это выслушивать. Лишь вскользь упомянул один эпизод, очевидцем которого он был: боец пытался перепачканным кровью куском хлеба накормить своего брата, не понимая, что тот уже мертв․․․

Чтобы справиться с переживаниями, Овсеп пишет стихи.

В дни войны он заразился коронавирусом. Говорит, что там невозможно было не заразиться, но отлеживаться было некогда. Даже с высокой температурой, плохо себя чувствуя, продолжал работать и бороться за жизнь раненых. Вспоминает, что там были медсестры, которые с сатурацией 80% все равно стояли у хирургического стола.

Чудеса, конечно, случались. На утро после объявления о прекращении огня все были подавлены и разочарованы, но вдруг доставили одного раненого. Его нашли среди погибших, и думали, что он уже мертв. Но солдат выжил. Спасение каждого раненного в Карабахе солдата, который долго оставался без медпомощи, было чем-то невероятным.

Ему через знакомых передавали множество имен и фамилий, бойцов искали среди раненых. Для родителей было благой вестью узнать, что их сыновья живы.

Все они до последнего дня надеялись на победу.

– Была надежда, причем не призрачная. Мы видели, что в Шуши – бои, что Степанакерт – в опасности, но ведь в свое время и фашистские войска стояли всего в нескольких десятках километрах от Москвы.

После объявления перемирия Овсеп не поспешил домой, до 17 ноября оставался в Нагорном Карабахе.

– Успели проститься с землей, которая оказалась под контролем Азербайджана?

– Почему я должен был прощаться? Как можно прощаться с тем, что принадлежит тебе? – искренне недоумевает врач.

Почему же проиграли?.. Возможно, считает Овсеп, армяне были слишком гуманными, слишком правильными, играли по всем правилам. Гибель многих своих коллег он считает лишним доказательством бесчеловечности противника, который не гнушался наносить удары даже по санитарным машинам.

– Если снова…

Не успеваю докончить вопрос, как Овсеп сразу отвечает: "Да".

Добавляет, что даже после всего увиденного и пережитого, если, не дай Бог, снова начнется война, то, не задумываясь, вновь отправиться на фронт, ведь задача любого врача – спасать людей.