Год, изменивший многое: о некоторых итогах и последствиях 44-дневной войны в Карабахе

С момента начала 44-дневной войны в Нагорном Карабахе прошел год. Война изменила региональную карту в прямом и переносном смыслах. Для Армении она стала еще мощным социально-психологическим и политическим стрессом, испытанием на прочность. К годовщине возобновления боевых действий мы обратились к аналитикам, чтобы с их помощью проанализировать военные и политические последствия.

Так, военный обозреватель Давид Арутюнов отмечает резкое ухудшение военно-стратегических условий для армянской стороны в случае возникновения нового конфликта. Если до войны основные усилия можно было сосредоточить на обороне Карабаха, то теперь в потенциальный новый фронт превратилась вся армяно-азербайджанская граница, число возможных направлений боевых действий достигло 3-4.

Параллельно резко удлинилась линия соприкосновения, что требует соответственно гораздо большего числа личного состава для ее прикрытия. Крайне неблагоприятная оперативная конфигурация возникла на направлении Сюника и в районе Лачинского коридора.

"В неблагоприятную для Армении сторону изменилась и ситуация с региональным соотношением сил и составом возможных участников конфликта в регионе. Если ранее армянской стороне нужно было готовиться к военным действиям с Азербайджаном, то теперь в случае нового конфликта неизбежно участие в нем (пусть, возможно, и ограниченное) Турции, прочно обосновавшейся в военном отношении в регионе", - сказал Арутюнов в интервью Sputnik Армения.

Важным вопросом стала инфраструктурная проблема. Эксперт считает, что по итогам войны армянская сторона, вероятно, будет вынуждена в значительной степени осуществить пересмотр системы базирования ВС в связи с необходимостью создания новых воинских частей для прикрытия новой линии границы. Это в свою очередь предполагает существенные затраты на капитальное строительство. Кроме того, возникла неопределенность со стратегическими задачами ВС и определением их противников, так как прежняя задача по прикрытию и удержанию линии соприкосновения в Нагорном Карабахе потеряла свою актуальность. Очевидно, что данная неопределенность будет сохраняться до появления большей конкретики относительно геополитического места Армении в новой поствоенной реальности в регионе. От указанного места и соответственно новых внешнеполитических приоритетов будет зависеть и перспективный облик ВС Армении.

Наш собеседник отмечает, что по итогам войны резко обострилась ситуация с военно-техническим составом ВС Армении. Война вскрыла критическое отставание в авиационной сфере (как беспилотной, так и пилотируемой авиации) и в целом по уровню насыщения ВС высокоточным оружием и современными средствами разведки и целеуказания. На данную проблему, решение которой предполагает огромные затраты, накладываются другие застарелые проблемы, связанные с устаревающим и исчерпывающим ресурс парком бронетехники и артиллерии.

Кроме того, война вскрыла системные проблемы с уровнем боевой подготовки и дисциплины, а также неэффективность действующей системы пополнения ВС в случае конфликта.

Итого Арутюнов выделяет 3 системные проблемы – неблагоприятное изменение военно-стратегической обстановки вокруг Армении, технологическое отставание ВС страны и низкое качество ее человеческого потенциала, связанное с особенностями социально-экономической политики последних 30 лет.

Заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин указывает на отсутствие теперь у Армении т.н. стратегической глубины в результате территориальных потерь. Это создает дополнительные трудности и ставит качественно иные задачи перед армией. Чтобы как-то скомпенсировать отсутствие стратегической глубины, нужно, во-первых, возвести мощные инженерные укрепления и, во-вторых, иметь на переднем крае готовые группировки уже в мирное время.

Что касается приоритетов в развитии ВС, то эксперт видит решения в хорошо оснащенных сухопутных войсках и эшелонированной наземной противовоздушной обороне.

Храмчихин отмечает, что год – достаточный срок для осмысления произошедшего. И власти Армении могли за это время сделать выводы и построить новую стратегию развития ВС.

Он уверен - о поставках обычных вооружений становится известно практически сразу же.

"В наше время технику очень легко зафиксировать. Техника ведь – не иголка. Но пока ничего мы не видели. Для меня не очевидно, что хоть что-нибудь в Армении делается", - заявил он.

Что касается политических оценок, то, по мнению политтехнолога Вигена Акопяна, после войны статус Армении, ее ценность в мире и в регионе резко упали. До этого страна была интересна миру за счет нескольких факторов – это Арцах, наличие границы и отношений с Ираном, тема Геноцида армян (для периодического давления на Турцию) и АЭС (позволявшая Еревану быть неформальным членом ядерного клуба).

"В результате войны Армения потеряла большую часть Арцаха и, можно сказать, добровольно уступила роль гаранта безопасности России. Кроме того, потеряна большая часть границы с Ираном (было более 140, осталось около 40)", - сказал Акопян.

К тому же Армения начала вести лояльную политику в отношении Турции. Ожидается, что в будущем вопрос Геноцида в политике армянских властей либо исчезнет, либо отойдет на задний план.

По мнению Акопяна, власти не пытаются усвоить какие-то уроки. Они заняты тем, что пытаются "замазать" итоги поражения, используя различные манипулятивные и технологические приемы.

Премьер-министр Никол Пашинян еще в начале войны заявлял о том, что армяне вне зависимости от результатов войны не должны считать себя проигравшими, а почти год спустя сказал, что необязательно побеждать кого-то, чтобы быть победителем.

Такими действиями власти пытаются превратить чувствительный вопрос поражения в обычную тему, снять его из политической и общественной повестки.

Политолог Норайр Дунамалян также считает, что политические последствия войны еще не устранены и нынешние процессы могут быть тяжелыми для Армении и Арцаха.

Если раньше власти Армении вели политику сдерживания, то сейчас они проводят политику миролюбия. Однако, основная задача, которая стояла тогда и сейчас, по словам Дунамаляна, – четко понять национальные интересы. Речь о подходах (например, какое будущее в Ереване видят для Карабаха) и практических, прагматических шагах в этом направлении.

Спустя год ни власти, ни общество в большинстве своем так и не осознали ценность Арцаха для безопасности Армении. Многие проблемы кроются в том, что нет понимания единой зоны безопасности.

Дело в том, отмечает Дунамалян, что в Армении две основные проблемы – социального равенства и безопасности были искусственно разделены с 1991 года. Безопасность всегда доминировала над всем остальными, в 2018 году социальная несправедливость привела к тому, что люди забыли о некоторых вопросах безопасности.

"Даже сегодня этот вопрос не воспринимается настолько серьезно. Большее внимание уделяется социально-экономическим вопросам", - отметил Дунамалян.

Эксперты констатируют: общество расколото на "глобалистов" и "традиционалистов". Поэтому для одних Арцах – причина бед, для других – наивысшая ценность.

Кто бы что ни говорил, а идея процветания Армении без Нагорного Карабаха уже доказала свою несостоятельность. Достаточно посмотреть на ситуацию в Сюнике и Гегаркунике.

Он отмечает, что на каком-то этапе власти перестали обеспечивать безопасность непосредственно самой Республики Армения, возложив это на российских военных, в том же Сюнике и Гегаркунике. Защита границ, фактически, была "вынесена на торги", считает Акопян.

Политтехнолог считает, что нынешние власти сейчас в тисках взятых обязательств, причем часть из них была дана в устной форме.

Есть консенсус относительно уточнения (демаркация/ делимитация) границ Армении и Азербайджана, открытия коммуникаций, а вопрос Арцаха решено оставить на потом. Этой позиции придерживаются, в том числе, члены Минской группы ОБСЕ.

Впрочем карабахский вопрос окончательно не закрыт, как бы не хотели этого Баку и Анкара. Почти все международные центры силы (от стратегических союзников до традиционных врагов) пытаются сохранить контроль над ситуацией. Ведь это все еще рычаг давления в регионе.

А какие выводы сделает Ереван? Вопрос пока открытый.