Мастер и Мугуш: трагическая судьба и роковая муза Аршила Горки

Многие источники, рассказывающие об Аршиле Горки, упоминают его вторую жену Агнес Магрудер в контексте череды неприятностей, которые посыпались на него в последние годы жизни.

Действительно, измена и уход (пусть и временный) любимой супруги после пожара в мастерской, онкологии и аварии, в результате которой художнику парализовало правую руку, могли привести к решению покончить с собой.

Но стоит ли только лишь по этому поступку судить об отношении Агнес, которую Горки ласково называл Мугуш, к выдающемуся художнику?

Судьба уроженца живописной деревни Хорком у озера Ван в Западной Армении (ныне территория Турции), полна ужасов и трагедий.

Восданиг Мануг Адоян родился, по одним источникам, в 1904-м, по другим - в 1902-м. Мальчик, которому суждено было стать одним из самых именитых американских художников ХХ века, в возрасте 10-11 лет стал свидетелем жестоких убийств и погромов, учиненных Османской империей.

Ему с матерью и тремя сестрами удалось бежать в российское Закавказье. Но всего несколько лет спустя, в 1919 году, горячо любимая мать умирает у него на руках в Ереване…

Резня, потеря матери и родины, глубокая по ним тоска навсегда оставят в душе Горки зияющую рану. В одном из писем, адресованных сестре, он позже напишет: "Дорогая Вартуш, когда ты пишешь, как ты одинока, мое сердце наполняется величайшей горечью… Я тоже постоянно чувствую одиночество, даже в компании друзей, даже среди тысяч людей я все время одинок…"

Еще один отрывок из письма к Вартуш, написанный за четыре года до смерти – 22 апреля 1944 года в Нью-Йорке: "Как я люблю землю, почву, хозяйство. Я скучаю по природе нашей родины и навсегда под властью красоты Хоркома и Вана. Наш бессмертный армянский мир — пурпурные горы и белые, с налетом соли, берега Ванского озера, сладостные долины, стада. Мы — частицы родной земли, оторванные от нее предательскими бурями. Дорогая Вартуш, я всегда мечтаю о родине. Словно некий древний армянский дух во мне движет моей рукой и создает вдали от родины образы природы, какой мы любили ее в садах и пшеничных полях в Хоркоме. Наша прекрасная Армения, которую мы потеряли, которую я возвращаю себе с помощью искусства. В моем творчестве всегда будет душа Армении. Я воскрешу Армению своей кистью, чтобы ее увидел весь мир".

В первые годы войны [Второй Мировой] Аршил Горки буквально бедствовал. Он очень много работал в тот период, но покупать картины никто не хотел.

"Вардуш, дорогая, жизнь становится невыносимой, поэтому очень хочется, чтобы на сей раз что-нибудь получилось. Тем не менее, не беспокойся обо мне, это для меня не внове".

Именно тогда он встретил Агнес Макгрудер.

Горки однажды уже был женат на некой Марни Джордж, приехавшей в 1935 году в Нью-Йорк учиться живописи. Но брак оказался недолгим.

Из воспоминаний Марни Джордж: "Помню, это был большой дикарь – или малое дитя. Он стремился ло­мать запреты либо нежностью, либо силой. У нас не было денег, мы были вынуждены жес­токо экономить, чтобы хватало на еду. Однако Горки не мог равнодушно пройти мимо при­надлежностей для живописи, и это опустошало его карманы. Мы были чужими друг другу, у нас не было общего круга интересов. Он хотел сотворить из меня женщину, по­доб­­но тому, как создавал искусство: сообразно собственному замыслу. Однако человечес­кий материал не так податлив, как краски. И в один прекрасный день его терпение лоп­ну­ло: он запихнул в чемодан все мое имущество, вытащил его на улицу, бросил на тротуаре и вернулся в мастерскую – голодать в одиночку…"

Потом он увлекся художницей Мишель Уэст. Их любовь родилась из общей любви к искусству, но влюбленные жили в разных городах, и их близость длилась недолго...

И вот Аршил Горки встретил Агнес. Дочь адмирала отличалась не только аристократической статью, выразительными чертами лица, но также интеллектом и великолепным чувством вкуса. Она была очень образованна и знала несколько языков.

На момент встречи Агнес было всего 19 лет. Но даже разница в 20 лет не помешала их счастью.

Он любил и был любим. В 1941 году они поженились.

Невзирая на бедность, он, наконец, обрел личное счастье. Агнес стала для него и нежным другом, и менеджером, и хорошей женой. Ему хотелось, чтобы она готовила ему обеды его детства - и она готовила. Агнес покоряла своей харизмой и вкусными обедами не только мужа, но и кураторов музеев, арт-дилеров и деятелей искусств.

Счастье в личной жизни знаменуется настоящим всплеском в творчестве: из-под его кисти начинают рождаться шедевры. Особенно продуктивной оказалась поездка в Вирджинию, где обычно отдыхала семья Мугуш. Там Горки смог полностью отдаться работе, изучать природу.

Он очень тревожился по поводу того, не найдут ли снова в его работах следы влияния других художников. Но Мугуш его успокоила — по ее мнению, он остался свободным от влияний.

За лето Горки создал около ста эскизов цветными восковыми карандашами. В этих работах окончательно определился его собственный стиль.

"Часто за работой я сам себе рассказываю сказку, которая не имеет никакой связи с кар­тиной. Моя мать рассказывала мне множество историй. Я опускал голову на ее колени и зарывался лицом в мамин вышитый передник. Ее рассказы сплетались для меня с узорами вышитого передника…", — писал он в одном из писем.

В 1944 году были завершены холсты "Как вышитый передник моей матери развертывается в ходе моей жизни", "Воды "Цветочной мельницы"", "Печень – пету­ши­ный гребень", а в 1947 году родилось произведение "Аромат абрикосов"...

Вереница несчастий, обрушившихся на художника в конце жизни, усилила его переживания и тоску по утерянной родине, матери и вогнала в глубокую депрессию. Все усилия Мугуш вывести его из этого состояния ни к чему не привели. В какой-то момент, не выдержав, она ушла к известному чилийскому сюрреалисту Роберту Матта, который не раз бывал у них в гостях и был к ней неравнодушен.

Проведя с ним всего несколько дней, Мугуш вернулась домой. Горки узнал об измене, однако ничего ей не сказал.

Но, как однажды рассказала сама Агнес, "все просто рухнуло" после аварии. Однажды ночью он в ярости начал крушить в доме мебель и уничтожил все картины, которые им подарил Матта. Мугуш попыталась его утихомирить, но он толкнул жену, и она упала с лестницы.

В статье журнала Vogue от 2009 года говорится, что врач Горки был не на шутку обеспокоен его состоянием. Он посоветовал Мугуш забрать детей и поехать на время к родителям…

Утром 21 июля 1948 года художник позвонил жене и сказал, что собирается покончить с собой, чтобы "освободить и себя, и ее". Она пообещала вернуться к нему, но было уже поздно. На ящике, который он откинул ногой перед тем как повеситься, Горки написал мелом записку: "До свидания, мои любимые".

Дочерям Маро и Наташе было тогда пять лет и три года соответственно…

В 2012 году на 9-м Международном кинофестивале "Золотой абрикос" был представлен биографический фильм "Без Горки" (Without Gorky). Режиссер ленты – внучка Аршила Горки Косима Спэндер.

В своем фильме она пытается разобраться в том, что происходило с ее дедом в течение последних семи лет его жизни. По словам Косимы, главной героиней ленты стала ее бабушка, которая была рядом с художником до самого конца.

В фильме через архивные фотографии и художественные работы раскрывается история Горки, анализируются причины его самоубийства.

Французский сюрреалист Андре Бретон считал Аршила Горки самым своеобразным среди американских художников.

Из французской прессы 1967 года: "Горки единственный, кто сумел довести американскую живопись до европейского уровня".

Нельзя предсказать, какое место занимал бы сегодня Аршил Горки в американской живописи без последних шести-семи лет его жизни.

И в заключение.

Виллем де Кунинг об Аршиле Горки: "…У него был вели­колепный глаз. Он был армянином и обладал необычайной художественной интуицией. У него было собственное лицо, свой колорит, свое ощущение. Он чувствовал все, что каса­ет­ся природы и живописи… Он создал себя сам… Жизнь была тяжела, однако Горки всегда был выше всего. Он был наделен сверхъестественным чутьем, невероятной способностью верного видения. Он существовал еще до того, как стали писать книги о современном искусстве. Как говорил Джон Грэхем, "проклятьем" Горки был его громадный вкус, и это более чем правда. Я же скажу, что он похож на гигантский айсберг, девять десятых которого погружены в океан и видимая часть составляет лишь одну десятую долю. Однако даже то, что видимо, – мощно и восхитительно в своем блеске… Да будет благословенна его душа…"