Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник МГИМО МИД России, главный редактор журнала "Международная аналитика" - для Sputnik
Формально встреча Путина и Пашиняна была приурочена к юбилейной дате. Тридцать лет назад Армения и Россия установили дипломатические отношения. После распада СССР и появления новой геополитической реальности в виде постсоветского пространства этот шаг не был просто протокольным событием. Он придал импульс оформлению особых союзнических отношений между Москвой и Ереваном.
Однако нынешний апрельский визит Пашиняна и переговоры в Ново-Огареве выделяются на фоне его постоянных контактов с главой российского государства. Их не отнесешь к обычной дипломатической рутине. В чем же уникальность встречи? Можно ли говорить о выходе двусторонних отношений на новый уровень? Или такая оценка выглядит чрезмерно оптимистичной?
Раскол в Минской группе ОБСЕ
Для оценки эффективности любого дипломатического действия крайне важно понимать контекст, в котором оно происходит. Сегодня взоры экспертного сообщества обращены на Украину. Именно там мы наблюдаем самые масштабные потрясения на постсоветском пространстве за последние тридцать лет.
Не будет преувеличением сказать, что реконфигурация того, что некогда составляло единое союзное государство, будет происходить по итогам российской специальной военной операции на украинской территории.
Но какими бы мощными ни были тектонические движения в европейской части бывшего СССР, серьезные изменения происходят сегодня и в Кавказском регионе. До 2022 года армяно-азербайджанский конфликт оставался единственным этнополитическим противостоянием, в урегулировании которого Россия и Запад были готовы взаимодействовать друг с другом.
Сейчас на Кавказе задули другие ветры. 8 апреля глава российского МИД Сергей Лавров во время совместной пресс-конференции по итогам визита его армянского визави Арарата Мирзояна констатировал, что США и Франция отказались от сотрудничества с Россией в формате сопредседательства в Минской группе ОБСЕ.
По словам министра, Вашингтон и Париж "готовы пожертвовать интересами урегулирования в Карабахе и в целом в Закавказье". В этой связи трудно предполагать, что после таких пертурбаций вся Минская группа в целом (РФ, США и Франция только ее сопредседатели, количество членов этой структуры больше) сможет функционировать сколько-нибудь эффективно. Запад включился в конкуренцию с Россией за право быть ключевым модератором в диалоге между Баку и Ереваном.
Кто играет главную роль в карабахском урегулировании
И одной Минской группой дело не ограничивается. 6 апреля взоры всех экспертов и политиков, вовлеченных в карабахское урегулирование, были обращены к Брюсселю. Там прошли переговоры Ильхама Алиева и Никола Пашиняна при посредничестве председателя Евросовета Шарля Мишеля.
В таком формате они общаются не в первый раз. Но в декабре 2021 года аналогичная по составу встреча, состоявшаяся в столице "объединенной Европы", не привлекла к себе особого внимания. Тогда ЕС впервые после завершения второй карабахской войны создал переговорную площадку за рамками модерации Кремля. Тогда ни Мишель, ни президент Франции Эммануэль Макрон, главный неформальный "полпред" Евросоюза в процессе урегулирования конфликта, открыто не противопоставляли европейское миротворчество российскому.
Да, предпринимались попытки сделать акцент на гуманитарных аспектах (решение проблемы военнопленных), но такая политико-правовая база урегулирования, как три трехсторонних заявления, подписанных с участием Владимира Путина, не ставились под сомнения.
С тех пор много воды утекло. Шарль Мишель успел превратиться во фронтмена "сдерживания России", сторонника жесткого санкционного курса в отношении Москвы и даже обличителя российской армии. Не слишком отстал от него Макрон и французская дипломатия в целом.
В Брюсселе председатель Евросовета пытался позиционировать себя и ЕС в целом в качестве главного "спонсора мира". И идея армяно-азербайджанского мирного договора подавалась едва ли не как главное достижение европейской дипломатии. Моментами создавалось ощущение, что российской модерации по Карабаху, активного вовлечения Москвы в решение проблем демаркации и делимитации границы как будто и не было.
Почему в марте в Карабахе началась эскалация
Впрочем, нагорно-карабахский кейс имеет собственную ценность вне привязки к геополитической конкуренции России и Запада. И здесь стоит особо подчеркнуть эскалацию в Карабахе, начавшуюся в марте 2022 года. Налицо были попытки прощупать возможности для передвижения "красных линий" на фоне вовлечения Москвы в военную операцию на Украине.
Известный британский кавказовед Томас де Ваал даже констатировал, что "Москва кажется ослабевшим игроком". Хотя его российский коллега Николай Силаев справедливо заметил, что такое представление опасно и рискованно по своим последствиям.
Как бы то ни было, а таких масштабных потрясений в зоне ответственности российских миротворцев не было, наверное, с момента подписания трехстороннего заявления 10 ноября 2020 года. И, конечно, в информационном пространстве стала активно эксплуатироваться тема эффективности российской миссии. Данный сюжет озвучили и в Азербайджане, и в Армении. Естественно, на Западе такой взгляд сегодня готовы всячески поддерживать и продвигать.
На этом фоне Москве надо было подтвердить несколько важных моментов. Во-первых, отправить сигнал, что как бы Россия ни была вовлечена в украинские дела, она не прекращает геополитический сеанс одновременной игры. И кавказская доска - приоритет для нее не менее важный, чем украинская или ближневосточная.
Во-вторых, было необходимо выровнять баланс в отношениях с Баку и Ереваном. Напомню, что азербайджанский президент Ильхам Алиев побывал в Москве в феврале 2022 года по аналогичному поводу - в преддверии тридцатилетнего юбилея установления дипломатических отношений. По итогам визита появилась Декларация о союзническом взаимодействии России и Азербайджана.
Сам по себе этот документ не избавил от коллизий, возникших между министерствами обороны двух стран во время мартовской эскалации в Нагорном Карабахе. Тем не менее, памятуя о том, что Декларацию подписали на следующий день после признания независимости ЛДНР Россией, демонстрация готовности к стратегическому взаимодействию дорогого стоила.
Россия-Армения: расширение двусторонней повестки
Чего же достигли руководители России и Армении на фоне стремительно меняющейся ситуации на постсоветском пространстве в целом и на Кавказе в частности? Обратим внимание на то, что по итогам новоогаревских переговоров появилось совместное заявление Путина и Пашиняна.
Россия уже не первый год осуществляет союзническую (не только партнерскую) кооперацию с Арменией, соответствующая нормативная база наработана. В то же время и без результирующего документа переговоры лидеров России и Армении не прошли. До начала визита Пашиняна тема Карабаха была анонсирована как центральная. Но по факту меню переговоров оказалось намного более разнообразным.
В совместном заявлении наряду с вопросами, непосредственно связанными с конфликтным урегулированием, поднимаются такие сюжеты, как экономическое развитие в условиях санкций, проблемы биологической безопасности. Налицо влияние фоновых факторов на двустороннюю повестку.
Мы видим, как союзники Москвы или государства, пытающиеся проводить дружественную политику на российском направлении, попадают под мощный прессинг коллективного Запада. Беларусь - наиболее яркий пример. Непросто и тем, чьи национальные экономики тесно переплетены с западными. Здесь, что называется, в спектре от Китая и Индии до Казахстана.
В этой ситуации Армении важно сохранить все то, что наработано вместе с Россией, и попытаться стать в условиях новой холодной войны неким аналогом Финляндии на Кавказе. Данный вопрос все чаще поднимается в экспертных дискуссиях.
На украинском фоне актуализировалась и проблема биолабораторий, их транспарентности.
Конкуренция за карабахское урегулирование
Вопросы региональной безопасности и геополитики по-прежнему сохраняют особое звучание. Интересно то, что и в тексте совместного заявления, и в выступлениях первых лиц России нет жесткого противопоставления усилий Москвы тому, что делает Запад.
Нет отрицания ни необходимости армяно-турецкой нормализации, ни демаркации-делимитации госграницы между Арменией и Азербайджаном. Наверное, Россия чувствует и силы, и знания этих тем, несопоставимые с тем, чем обладает команда Шарля Мишеля. Ясно и то, что какие бы изящные пасы в сторону армян ни давал французский президент (особенно в ходе электоральной гонки), миротворцев в Карабах ни он, ни его возможный оппонент не пришлет.
Тем не менее, сколь бы логичными ни выглядели построения российских дипломатов и экспертов, реальность такова, что карабахское урегулирование становится конкурентной площадкой. Это – "новая нормальность", но без данной переменной уравнение уже не решается. И раз так, крайне важно более активно осваивать информационное пространство, предлагая собственную повестку дня. Ведь как бы ни говорили о мире в Брюсселе, по-прежнему ключевая роль в его достижении будет сыграна Москвой.
Продвигает ли это отношения между Арменией и Россией на некий новый уровень? Наверное, пока что рано делать далеко идущие выводы. Крайне важно, чтобы достигнутые договоренности были имплементированы. Как минимум, они требуют системной проработки, а не одного лишь декларирования. И здесь ответственность и на России, и на Армении. Но очевидно одно - ослаблять продвижение двусторонней (а также многосторонней региональной) повестки Москва точно не собирается.