"Люди приходят - люди уходят" — не сделал открытия старик, проводивший на своем веку несметное число усопших со времен, когда, "Тохмах" был единственным в Ереване кладбищем, место на нем доставалось без протекции, а провожали в последний путь по устаревшему ныне протоколу.
Что-то из старого осталось, что-то ушло, поскольку доставляло неудобства не только родным покойного, но и людям, не имеющим к похоронам прямого отношения. О чем речь?
Еще лет 20-25 назад перед тем, как направиться на кладбище, гроб с усопшим выносили из дому и на какое-то время оставляли во дворе. Большой концертный зал филармонии или такой же в оперном театре использовались в особых случаях, как, к примеру на похоронах Мартироса Сарьяна, Паруйра Севака, Арама Хачатуряна и других знаменитостей первого круга. Обычных же смертных хоронили тоже по-обычному: панихида дома, вынос тела из дому, поминки опять же дома.
В чем заключалось неудобство? Провожая близкого в последний путь, длинный ряд венков и гроб за ними несли по улице, и чем дольше его несли, тем, как считалось, больше уважения к покойному.
Автомобильные "пробки" в восьмидесятые, а еще раньше тем более, были в Ереване редкостью, но те, которые возникали во время похорон, отличались подчеркнутой деликатностью: никто не сигналил, не пытался обогнать другого, пешеходы же, оказавшиеся на пути процессии, останавливались и снимали головные уборы.
Как узнавали о кончине и дне похорон? Родные покойного публиковали в газете: "С глубокой скорбью извещаем о смерти …". Далее следовало имя покойного, его родственные связи с авторами извещения, место, день и час выноса тела. Следом появлялись объявления с такой же траурной рамкой, в которых друзья, товарищи, сослуживцы ушедшего выражали соболезнования переживающей утрату семье. Объявления, надо сказать, был платными и составляли заметную долю дохода газетных изданий.
Бесплатно публиковались лишь сообщения о кончине лиц, удостаивавшихся создания специальной комиссии по похоронам, которые обычно возглавлял кто-то из первых лиц партии или правительства. Такие сообщения как правило сопровождались подписанным высшими руководителями некрологом с фотографией покойного. В большинстве же случаев дань памяти обходилась небольшим текстом, подписанным скромным "Группа товарищей".
Перед выносом тела высокие руководящие товарищи как правило становились в Почетный караул и шли на кладбище в одном ряду с ближайшими родственниками. Музыкальное сопровождение, как и во время панихиды было обязательным.
Обязательными были и поминальные венки, которые на какое-то время в Армении вдруг запретили, а почему, никто не понимал. Тем не менее, в большинстве случаев похороны без них не обходились.
Запомнился случай, когда в Ленинакане (теперь Гюмри) уважавший традиции гражданин нес к месту панихиды венок, но, заметив следовавшего за ним милиционера, сменил курс и возложил его к памятнику Ленина. Представителю власти не оставалось ничего другого, как молча удалиться.
В отличие от наших дней, когда даже не сильно верующие зовут на похороны служителей церкви (с каких-то пор это стало как бы модным), в те времена отпевание покойного было большой редкостью. Атеизм делал свое дело и нарушать статус безбожника никто не решался.
Отдельная история – надгробные памятники Тохмаха, а сегодня – на всех других кладбищах. Стремление перещеголять друг друга, вложив в мрамор, гранит, реже туф немыслимые деньги, не знало предела. Мрамор и гранит в советские времена чаще всего доставляли из украинского Житомира, с туфом – проблем не было, он всегда под рукой. Проблема с художественным вкусом.
В восьмидесятые годы за дело взялся известный художник киностудии "Арменфильм" Валентин Подпомогов, но что мог изменить один профессионал против десятков ваятелей-самоучек?
На Арлингтонском воинском кладбище в Вашингтоне с этим решили иначе – там на всех стелы одного размера. – Здесь хоронят всех участников войн, но есть ограничения, - объясняли мне.
На национальном Арлингтонском кладбище нет места осужденным. Закон приняли после того, как там хотели захоронить останки террориста. Когда-то преступник нес службу в армии США, но после вступил в террористическую организацию и забрал жизни сотен невинных американцев. Даже несмотря на его прошлые боевые заслуги перед страной, правительство не позволило похоронить террориста рядом с национальными героями. Справедливо.
Отдельная ереванская проблема – крематорий. О нем стали говорить после того, как стало ясно: хоть кладбищ в городе сегодня больше двадцати, а мест, все равно, не хватает.
— У людей должна быть возможность выбора, и кремация известно, обходится дешевле традиционных похорон. У нас бывали случаи, — рассказывают специалисты ритуальных услуг, — когда люди увозили усопших в Москву, проводили там кремацию и возвращались с прахом в Армению.
Из личного. В давнем детстве часть летних каникул я проводил в Спитаке, в доме своей тети. Дом стоял в двух шагах от самодельного футбольного поля, бок о бок с заброшенным кладбищем - несколько десятков надгробий из туфа, заросших мягким и теплым мхом. На камне выбит незатейливый крест и похожая на клинопись трудночитаемая надпись. Прочитать ее мне, ученику русской школы было непросто, тем не менее, первые уроки армянского языкознания я получил именно здесь.
Погоняв по полю мяч, мы растягивались отдохнуть на тех самых мягких и теплых надгробиях из туфа. Никакого страха, мистики, никто из старших не делал замечаний, отругав за неуважение к святыням. Ничего подобного. Напротив, взрослым даже нравилось находить в этом как бы перекличку поколений. Возможно.
Во всех случаях, живите долго!