Арам Гарегинян, Sputnik
Первый армянин
Знакомство с армянами у посла Волынкина началось в далеком Сан-Франциско, где он работал в консульстве. Калифорния ему понравилась, и за короткое время изъездил он ее всю. Тут уже хочешь не хочешь, а с армянами встретишься.
Больше всего знакомств у него завелось как раз с армянами и евреями (особенно выехавшими из Союза). По советской привычке они ценили вкус бесед "о том о сем" и не очень-то прислушивались к морали "время — деньги". Вскоре армяне пришли к нему сами.
"Приходит ко мне однажды человек и просит заверить подлинность его паспорта. Служил он в Советской армии в Баку, потом как-то оказался в Глендейле. А здесь не хотят признавать подлинность его паспорта — советского еще. Попросил меня выступить в суде. Я говорю — хорошо".
В назначенное время Волынкин приехал в Лос-Анджелес, выступил в суде, подтвердил как дипломат подлинность паспорта. В суде просят объяснить, почему фото в документе все в складках. На это он отвечает, что паспорт вероятно долго носили в кармане — тогда ведь они не ламинировались, как сейчас. В итоге убедил — паспорт заверили.
"Подхожу я после к нему и говорю: ты в следующий раз-то думай, что делаешь. Паспорт был настоящий, и печать на странице с фото – тоже. А вот на том уголке печати, что попадает на фотографию – на этом уголке большие буквы: ДОСААФ… Вот так вот".
Нет в России семьи такой…
"Семья моей матери – из села Краснореченское Воронежской области. В начале 30-х они попали в Москву. Мамин отец ушел на фронт, прошел финскую войну, а потом ушел на Великую отечественную. Погиб он в сорок втором. Бабушка одна воспитала четырех детей. Вырастила и дала им путевку в жизнь.
А отец из московской семьи. Было у него четверо братьев и сестер. В 40-м умерла его мать. Дед никогда больше не женился и вырастил детей сам.
"Таким был мой дед — Иван Сергеевич. Умер он за одиннадцать дней до моего рождения".
Язык до Африки доведет
Отец Ивана Волынкина преподавал географию в Университете дружбы народов. Те, кто постарше, помнят фотографии в газетах с белозубыми улыбками студентов из Африки и Азии. К Волынкиным они заходили очень часто. Им были всегда рады. Мама Ивана их угощала, а студентам это напоминало тепло их собственного дома, далекого-далекого.
"Иногда к этим студентам приезжали родные. И они очень любили меня им показывать. Очень весело было им со мной, а мне с ними".
И вот тогда он впервые почувствовал, что такое языковой барьер. Студенты за него переводили своим родным, а хотелось самому поговорить.
Тогда ему и стали интересны языки и география. К ней приохотили загадочные марки, которые в московскую квартиру Волынкиных приходили из самых дальних стран от бывших студентов.
"Правда, до девятого класса я, честно сказать, за книгами долго не засиживался. Посещал разные кружки: любил рисовать, ходил на легкую атлетику, баскетбол, волейбол. Любили играть с ребятами в хоккей. В советское время ведь в каждом дворе были хоккейные "коробки". Придем, помню, с уроков, возьмем клюшки и побежим на лед".
В пятом классе родители отвели Ивана на курсы английского.
"А хотелось с ребятами гонякть мяч, шайбу, в лапту играть…", — улыбается посол. Но язык он освоил так, что потом, на экзаменах в МГИМО, получил пятерку.
"Стоимость вредности"
Когда пришло время учить второй иностранный язык, дипломатам определили сербскохорватский. Тогда многие перестали ходить на эти лекции – кому, мол, этот язык нужен, только в Югославию с ним и поедешь. Захотели только трое.
На практику Ивана Волынкина отправили в торгпредство, в тогда еще социалистическую Югославию.
"На первых переговорах, в которых я участвовал, был представитель одной из наших экспортных компаний и все хотел сбыть партию водки, чтобы выполнить план. Наконец, югославы ему говорят: "А какова ее вредность?" А наш говорит: "Да какая вредность! Нормальная, паленая… А вредность – это стоимость".
Было это в 80-е. В следующий приезд, в июне 1991 года, было уже не смешно. Большая и сильная страна, с которой считались и Запад, и Союз, начала распадаться.
Был он здесь до 1996 года и видел своими глазами все худшее. Успел познакомиться с людьми, которые руководили борьбой с сербской стороны — Слободан Милошевич, Ратко Младич, Радован Караджич…
"Теперь на Западе этих людей называют преступниками. А они были патриотами своей страны и народа, они делали все, чтобы не развалилась страна", — уверен посол.
По возвращении ему предложили сделать крутой поворот – работать в консульстве в Сан-Франциско. Здесь он впервые близко познакомился с армянами, которых трудно не встретить в Калифорнии. С армянами и евреями общаться было легче всего: русскому дипломату они оказались ментально близки.
В порочащих связях замечен не был…
Новым назначением стала Грузия в непростое время – с 2005 по 2007 годы. Здесь Волынкин, советник посольства, близко познакомился с сыном Звиада Гамсахурдиа, Цотнэ. При посредничестве российских дипломатов тело Гамсахурдиа было перевезено из России в Тбилиси.
"Как-то мы в очередной раз с ним беседовали, собирались увидеться. Он спросил меня – где? Я улыбнулся, говорю: место встречи изменить нельзя, имея в виду их родовой дом. Через несколько дней включаю телевизор, а там мое фото и короткая подпись… Удивился, конечно. Это еще что? Зову переводчика. Оказалось, эти мои "таинственные" слова записали на скрытые камеры и опубликовали".
После этого пришлось выехать. Снова на Балканы — теперь в Македонию. Но всего через два месяца позвонили из Москвы, предложили стать помощником Сергея Лаврова. Следующие четыре с половиной года прошли в бешеном темпе, без минуты отдыха.
Старший брат – младший брат…
Когда в 2013 году Волынкина назначили послом в Армении, жена сомневалась: маленькая страна, будет скучно. Муж ей ответил: скучно быть не может.
"И правда, было интересно, бывало и трудно, но скучно не было никогда. Да и не может быть, если относиться друг к другу с уважением. Поэтому когда говорят, какая из наших стран старший брат, какая – младший… Наверное, неправильно это. Братья – они и есть братья. Армения — страна с богатейшей историей и культурой. Первая христианская страна. Мы по духу, по жизни очень близки. Мы очень долго жили в одной стране, понимаем друг друга с полуслова. Поэтому проблем между нами нет. Есть вопросы, которые мы довольно быстро решаем".
Место встречи действительно изменить нельзя. Так было в Грузии — осталось и в Армении. Раз в несколько месяцев он собирает одноклассников, которые тоже "заразились" любовью к нашей стране.
Их одноклассник уже "потянет" на вполне крепкого экскурсовода. Армению он объездил вдоль и поперек: от Севана до далекого Мегри на иранской границе, от жаркой Арартской долины до ветреных плато Ширака, где летом надевают куртки.
Впрочем, есть среди гостей и другой замечательный знаток Армении: историк и искусствовед Алексей Лидов. Теоретик византийского искусства, он долгие годы изучал настенные росписи в армянских и грузинских храмах. В начале холодных и темных 90-х он несколько лет жил в Ахтале, изучая в ее храмах переплетение армянского, грузинского и греческого искусства.
Так что в гостеприимной Армении они уже не гости, а вполне свои.