Академик РАН, профессор Баграт Алекян не раз спасал жизни пациентов, а в июле 2018 года опытному сердечно-сосудистому хирургу вместе с коллегами пришлось выполнить так называемую гибридную операцию особой сложности: в Центр хирургии имени А.В.Вишневского поступила 72-летняя пациентка сразу с тремя заболеваниями, угрожающими жизни. С кардиохирургом беседовала корреспондент Sputnik Мария Шелудякова.
— Баграт Гегамович, расскажите, в чем уникальность этого случая?
— Женщина из Владимирской области обратилась в Центр хирургии имени Вишневского с диагнозом рак желудка. Требовалась срочная операция, но обследование выявило у женщины еще два серьезных заболевания сердца, о которых она даже не знала.
Сначала мы диагностировали тяжелый аортальный стеноз — сужение основного клапана сердца, через который кровь поступает в аорту. Клапан должен иметь отверстие диаметром три сантиметра, у пациентки оно не превышало и семи миллиметров. По статистике, 50% пациентов с таким диагнозом уходят из жизни в течение четырех лет после появления первого признака заболевания — одышки. Причем умирают внезапно.
Кардиохирург Бокерия потряс армян рассказом о трагическом случае из своей практики >>
Мы обнаружили у нее и тяжелое поражение коронарных сосудов, питающих сердце, очень грозное повреждение, часто приводящее к инфаркту миокарда и внезапной смерти.
Теперь представьте ситуацию: у пациентки в желудке кровоточащая раковая опухоль, а кардиохирурги могут проводить обе сердечные операции лишь при условии введения препаратов для разжижения крови. Но на фоне этих препаратов она могла погибнуть от кровотечения в считанные часы. А начинать лечение с удаления опухоли при двух грозных заболеваниях сердца тоже нельзя, это крайне высокий хирургический риск.
Так что выполнить по отдельности хотя бы одну из трех необходимых женщине операций было невозможно. Мы попали в тупиковую ситуацию: операция желудка невозможна из-за проблем с сердцем, операции на сердце вызовут кровотечение в желудке.
В Центре имени Вишневского собрался консилиум: хирурги, анестезиологи, реаниматологи, кардиологи. Решили действовать нестандартно — провести три операции сразу друг за другом, в условиях одного наркоза.
Поскольку операцию на открытом сердце пациентка не перенесла бы, мы первым этапом выполнили ей эндоваскулярные вмешательства на сердце. То есть без вскрытия грудной клетки, через бедренную артерию провели операцию стентирования артерии, и далее — транскатетерное протезирование аортального клапана.
— Для России это новая операция?
— Нет, впервые в нашей стране я провел эндоваскулярное протезирование аортального клапана в 2009 году. А в прошлом году в России было выполнено уже около 800 таких операций. Государство последние два года выделяет на это квоты. Стоимость одной квоты составляет 1,5 миллиона рублей: протез аортального клапана импортный, дорогой.
Что происходит с армянами в жару: телефон "Скорой помощи" разрывается от звонков >>
А нашу пациентку, которая по-прежнему находилась под наркозом, на два часа перевели в реанимационное отделение, понаблюдали за ее состоянием. Убедившись, что сердце работает хорошо, взяли ее уже в другую операционную, где ей удалили больной кровоточащий желудок и сформировали новый.
За двенадцать часов мы завершили все три операции. В итоге — кровотечения не было, два заболевания сердца устранены, опухоль удалена. Пациентка в порядке, мы ее уже отпустили домой.
— Это самый сложный случай в вашей практике?
— Простых случаев у хирургов вообще не бывает. В этой конкретной ситуации дополнительные сложности и для врачей, и для пациентки создала совокупность заболеваний. Что касается нашей работы кардиохирургов, то было непросто, так как стентирование ствола коронарной артерии и транскатетерное протезирование аортального клапана — одни из самых сложных эндоваскулярных операций в принципе.
— А в Армении проводят подобные операции?
— В Армении с успехом выполняют операции по стентированию коронарных артерий и лечению рака желудка. Операции по транскатетерному протезированию аортального клапана пока там не проводятся.
— Могли бы вы оценить уровень медицины в стране?
— В 1990-х после развала СССР в Армении была плачевная ситуация: люди жили бедно, шла война в Нагорном Карабахе. У многих не было денег даже на авиабилет, чтобы лечь в больницу в другой стране.
Ситуацию изменил доктор Грайр Овакимян. Он приехал в Армению из США, где был одним из ведущих хирургов в штате Орегон. Бросил все. На базе больницы Норк-Мараш он создал великолепный кардиохирургический центр. Там начали делать сложные операции: аортокоронарное шунтирование, протезирование клапанов, операции при врожденных пороках сердца. Оперировали и взрослых, и детей. Врачи в этот тяжелый для республики период спасли огромное число людей с заболеваниями сердца, которые не могли выехать на лечение в другие страны.
За последние восемь лет ситуация в Армении принципиально изменилась. Сегодня в стране создано уже 12 сердечно-сосудистых центров, где работают профессионалы хорошего уровня. Они выполняют в год около 7-8 тысяч операций стентирования коронарных артерий. Показатель их работы — три тысячи стентирований на один миллион населения, — это в 2,5 раза больше, чем в России.
Более того, три года назад в Армении внедрили систему оказания помощи больным с острым инфарктом миокарда. Министерство здравоохранения обратилось ко мне с просьбой это организовать. Вскоре бывший президент Армении Серж Саргсян подписал документ об обеспечении бесплатной медицинской помощью одной тысячи пациентов с инфарктом миокарда в год. Сработало.
— Баграт Гегамович, вы учились медицине в Армении?
— Да, я окончил Ереванский медицинский институт в 1974 году, а через год появилась возможность продолжить обучение в Москве.
— Помните ли, с какими мыслями и настроением вы уезжали из родных мест?
— Это был сложный для меня выбор. Я родился в большой семье: у меня четыре старшие сестры, я был самым младшим ребенком. А "единственный и младший сын" — особенный в кавказской семье. Когда я окончил институт, мои родители были уже на пенсии. По всем канонам я должен был остаться рядом с ними, но мать и отец смогли правильно оценить ситуацию, отнеслись с пониманием.
Семья приняла решение, что мне нужно ехать в Москву. Потом была кандидатская диссертация, затем докторская… Получилось так, что я остался в России навсегда.
— Часто ли бываете в Армении?
— К сожалению, нет. Но я до сих пор тесно связан с Арменией, стараюсь участвовать в национальных и международных научных мероприятиях по кардиохирургии, которые проводятся в Армении. В июле этого года целую неделю отдыхал в Армении. Поехали туда с женой навестить родственников и друзей.
Несколько лет назад в одной из клиник Еревана открыли отделение интервенционной кардиологии и назвали его моим именем: коллеги-врачи, мои земляки, сделали мне сюрприз. Я считаю это большой честью для себя. Теперь каждый раз, когда бываю на родине, обязательно заезжаю в эту клинику, захожу в отделение и провожу консультации пациентов, мастер-классы, совместные операции с молодыми докторами, которые там работают.
— Как вы думаете, почему так много известных на весь мир врачей родом из Армении?
— Испокон века армяне жили в разных регионах мира, история нас разбросала. Но всегда и везде они вынуждены были придерживаться одного правила: чтобы добиться результата, надо работать. Кто много и честно работает, тот себя в жизни обязательно найдет. Можно даже сказать, что трудолюбие — это генетически обусловленное качество у нашего народа. А медицина — как раз такая область, где, чтобы стать по-настоящему хорошим врачом, требуется невероятный труд.