Год 1990-й от Рождества Христова, помимо агонии катящейся в пропасть огромной страны, был ознаменован приездом в Ереван Deep Purple с Яном Гилланом во главе. Он был тогда уже гуру тяжелого рока, почитаемый основоположник, для многих сродни святому. Это я к тому, что бытует мнение, будто в Советский Союз на гастроли западные исполнители приезжали лишь в статусе "пенсионеров". Положа руку на сердце, так оно и было, но вот Ян (Иэн) Гиллан стал одним из счастливых исключений.
Он приехал не только петь, но помочь, чем сможет, лежащим в руинах после разрушительного землетрясения 1988 года Ленинакану и Спитаку. Помог многим: музыкальную школу отстроил и еще много чего… Пустил клич, и из Канады мгновенно прилетели музыкальные инструменты на сумму… Неважно, на какую сумму.
Это потом его приезды превратились в долгожданное, но ожидаемое событие. А тогда, в 1990-м, нам казалось, что мы вдруг очутились на другой планете, потому что на старой этого просто не могло произойти. Спортивно-концертный комплекс ломился от народа, как ни странно, особо не надрывавшего голосовые связки, приветствуя Гиллана. Когда он запел, все люди сосредоточенно затихли.
Взрыв эмоций произошел, кажется, после второй композиции, когда все осознали, что происходящее с ними — не сон. Сначала разрозненно, потом уже большинством голосов стали требовать спеть Child In Time. Гиллан словно не слышал, пел свои знаменитые хиты, иногда уходил за сцену — пивка попить, или воды.
Армяне, поднаторевшие за два последних года на митингах, решили своего добиться: название песни скандировали несколько тысяч глоток. Гиллан уже не мог прикидываться глухим, пришлось как-то реагировать. Он был короток и честен: сказал что-то вроде: "Не потяну уже, пожалейте, ребята". Пришлось пожалеть и слушать Strange Kind of Woman. Не скажу, что это было хуже.
После ереванских концертов музыканты поехали в Ленинакан. "Спустя полтора года после землетрясения люди на улицах бродили потерянные. Очень подействовали на меня слова мэра о том, что даже после полутора лет нигде в городе не звучит музыка — ни церковная, ни на радио, даже птицы в городе не пели. Это сподвигло нас на то, чтобы что-нибудь сделать", — говорил тогда Гиллан.
Балет Хачатуряна "Гаянэ" покажут на сцене Большого театра после 60-летнего перерыва>>
Сделали. Он и другие, они еще не раз приедут в Армению, а тогда Гиллан сделал, что мог, чтобы в Гюмри вновь зазвучала музыка.
"Армения — моя духовная родина. И это никак не связано с религией. Если бы я родился в Мекке, то, уверен, не стал бы католиком. Просто вы, армяне, мне нравитесь", — эти слова Гиллан сказал уже ровно двадцать лет спустя, в 2010 году.
Но это было двадцать лет спустя. А тогда, в том непонятном, доблокадном еще, но уже не совсем прежнем Ереване кто-то умудрился привести Гиллана в кафе "Козырек", где обычно яблоку было негде упасть.
Так ведь мало того, что привели, ко всеобщему изумлению (были те, кто так и не поверил, что в "Козырьке" минут 40 сидел Гиллан), еще и автограф на стене уговорили оставить.
С автографом этим вышла история. Через пару дней после знаменательного события пронесся слух, что незабвенная тетя Рипсик, заведующая, а потом и владелица "Козырька", закрашивает гиллановскую подпись. В кафе мигом понеслась группа, как сейчас бы их назвали, "активистов", но не успели. Тетя Рипсик уже восстановила чистоту стены вверенного ей заведения общепита.
От линчевания Рипсик тогда спас только ее авторитет и всенародная любовь — ей простили закрашенный автограф. Но вспоминали о нем долго: "Козырек" мог стать единственным кафе с автографом вокалиста Deep Purple на стене. Единственным на постсоветском пространстве уж точно.
… А сегодня стоит включить Child In Time. Или арию Иисуса, Gethsemane. Послушать и не поверить еще раз: не может этому голосу быть семьдесят три года, это невозможно…