Бодрое "ку-ка-реку", слышали каждое утро многие, но откуда в центре Еревана петух, знал мало кто. Я знал.
"В центре Еревана" - это где? Это на пересечении улицы Алавердян с проспектом Туманяна, где по одну сторону министерство здравоохранения, а лоб в лоб с ним - минкульт (расположение времен начала века).
Во всем виноваты армяне, или Как гуру модного приговора стал "жертвой" неглупых ереванцев>>
Петух пел в положенное петуху время, пел звонко, задиристо, от всей души. Кукареканье неслось откуда-то с небес, но если прислушаться повнимательней, то выходило, будто с крыши министерства культуры, меньше всего предрасположенного к птицеводству.
— Как это так?
— Очень просто, - объяснил друг по существу и ранним утренним пробежкам профессор Альберт Шарурян.
Пересказываю с его слов. В трудные девяностые, когда ни воды ни еды, ни тепла, а надо было как-то выживать, смекалистая тетя Лусик, соседка Шаруряна по дому, повадилась ходить на крышу, где что-то долго перемещала, утепляла, пристраивала-перестраивала, а когда однажды с отвоеванной высоты запел петух, вопросы отпали: тетя Лусик организовала на крыше небольшой курятник.
— Познакомить можешь? - спросил я профессора.
— Хоть завтра.
Так я оказался на крыше жилого дома, имеющего с ведомством культуры одну кровлю, на которой днем кудахтали куры, а по утрам заливался криком петух. К сведению интересующихся: громкость петушиного крика может достигать 90 децибел. Но если бы только это.
"Когда-то мы жили в горах": почему армяне обиделись на Довлатова?>>
Плоская крыша, если по ней ходить со светлой головой и умелыми руками, а тетя Лусик несомненно относилась к этой категории, нетрудно сообразить, что этот ничейный участок внеземного пространства мог бы помочь решению продовольственной проблемы, и вопрос семьи тетя Лусик (если брать узко) был бы отчасти решен. Если же брать шире, то тетя Лусик помогала кормить курятиной и яйцами не только свою семью, но и соседей.
По периметру крыши на собственноручно принесенной земле были разбиты грядки с редисом, луком, зеленью. Пространство вокруг курятника заставлено горшочками с чесноком, репой и облепихой, произрастающими по методу гидропоники, а под навесом, ожидая лучших времен, стоял мангал.
Вот тут два слова о тете Лусик, в молодые годы лаборантке института гидропоники имени его основателя, Давтяна Гагика Степановича, академика, а в середине пятидесятых годов прошлого столетия даже заместителя председателя Совета министров Армении.
Большая семья тети Лусик осталась без кормильца в самое трудное для страны время перехода от советского образа жизни к несоветскому, и трудно сказать, что стало бы с семьей дальше, если бы за дело не взялась вдова. Работала на двух работах: ночным сторожем кафе и уборщицей в школе. А денег все равно не хватало, вот тогда и пришла в голову мысль завести подсобное хозяйство.
Знакомьтесь, Симон - сын Аршака: советский граф Монте-Кристо и тифлисский Робин Гуд>>
— Откуда? - спросил я тетю Лусик.
— От мультика про Карлсона, - ответила она.
— Что было самым трудным?
— Свет и вода. Мало того, что без этого и так в доме ни туды и не сюды, а у меня еще и крыша: поить кур надо... Поливать огород, зимой держать хозяйство в тепле…
— И как с этим справляетесь?
— Как все.
С высоты своего положения тетя Лусик кивнула в сторону министерства здравоохранения, от крыши которого паутиной разбегались провода. Легендарный "левый" свет, спасший в свое время Ереван.
— А если прикроют, что тогда?
— Найдем что-нибудь другое. Дело техники и стиля.
— То есть?
— Вы что, впервые о взятках слышите? (Дело было задолго до молниеносного искоренения коррупции в Армении). Прорвемся, не боись!
Альберт Шарурян, знающий свою соседку много-много лет, говорил, что в случае чего, отдать что-нибудь из своей снеди соседям просто так тетя Лусик готова, но продать за деньги - ни за что.
Между делом, деловая дама присмотрела другую бесхозную крышу на Алавердяна и предложила Шаруряну пойти тем же путем. Профессор поблагодарил, но отказался - нет времени.
День доктора филологии складывался так: с раннего утра заворачивал за угол дома к магазину "Хлеб" на углу улицы Ханджяна, где, если мы с другим нашим другом, врачом-онкологом Вигеном Тер-Акопяном оказывались раньше, занимали ему очередь. Хотя раньше нас чаще всего приходил профессор.
Дальше - лекции в Ереванском университете, затем обратно домой, дописывать книгу о армянской поэзии раннего средневековья. Холод, голод, темнота, а Шарурян все стучал на машинке и верил, что книга выйдет в свет. А ведь вышла! В некотором смысле с божьей помощью - с изданием помог Вазген I, тогда Католикос всех армян.
Стриптиз, джинсы, стейк: рассуждения о том, был ли секс в СССР>>
А петух на крыше продолжал свою победную песнь.
— Как долго он кричит?- спросил я как-то тетю Лусик.
— Обычно после одного-двух криков птица успокаивается. Затем петух долгое время остаётся спокойным, пока что-нибудь не встревожит его.
— А как можно остановить его?
— По большому счёту - никак - объяснила тетя Лусик…