Трудными временами Армению не удивить, люди находят в себе силы и преодолевают невзгоды. Или не находят. К примеру: духоподъемный призыв, начертанный армянскими буквами на картузах, себя не оправдал. Между тем, повышать сопротивляемость нередко помогает не только генетическое, но и неожиданное.
В начале 90-х, когда в Ереване было холодно, голодно, темно и страной правил первый президент, народ понес продавать все, что могло иметь хоть какую-нибудь цену, а в некоторых случаях и то, что могло ее не иметь. Например, книги.
…Оказавшись однажды на "толкучке", молодой человек взял в руки утративший товарный вид фолиант, перелистал его, заинтересовался, спросил, сколько стоит, и, заплатив сущую ерунду, понес книгу домой. Потом вторую, затем третью, после чего стал завсегдатаем книжных развалов Еревана.
Прошу обратить внимание: в отличие от сегодняшних дней, в те годы книг на продажу приносили гораздо чаще, а это означало, что и в домах их было больше.
Еще одно наблюдение: в магазинах, торгующих мебелью, сегодня книжных полок не увидишь – нет спроса. На кресла в евроинтерьере, на кухни от Boffi, на скандинавские унитазы – спрос повышенный, а вот на шкафы для хранения книг – спрос нулевой.
Вернемся, однако, на ереванскую "толкучку". Тот самый молодой человек вскоре собрал с десяток старопечатных армянских книг. Сложившаяся по случаю библиотечка, конечно, не могла встать рядом с хранилищем древних манускриптов, однако, что-то общее с Матенадараном, тем не менее, прослеживалось.
Дело в том, что любование приобретенными по случаю томами, чем дальше, тем больше утрачивало праздный интерес и приобретало познавательный смысл, перетекший затем в следующую фазу – научно-исследовательскую. А это, согласитесь, уже не просто коллекционирование чего-то любимого, а что-то другое.
Здесь самое время сказать о молодом человеке (сегодня уже не очень молодом) чуть подробнее, заметив при этом, что он в этом деле был не единственный, а один из трех. Пусть даже и первый среди равных.
Итак, Геворк Нерсесян, выпускник Ереванского политехнического института, работавший тогда в министерстве энергетики. Как видим, ничего гуманитарного.
Юрий Минасян, образование – техническое, в советском прошлом заместитель министра энергетики, из чего следует, что тоже не литературовед.
Асмик Тигранян. Тут совсем другое дело: не просто профессионал в литературоведческой науке, а еще и ведущий специалист с дипломом кандидата филологических наук.
– В 1512-1800 годах, – рассказывала она, – армянская книга издавалась в 28 городах мира, а в последующие 50 лет число городов возросло до 35-и. Наиболее замечательный период с точки зрения искусства книгопечатания, включает первые 300 лет, в течение которых было издано более одной тысячи наименований. В тот период армянские печатники стремились приблизить издаваемые книги к облику рукописных, сохраняя традиции и преемственность. Это делало их более привычным для читателя.
– Цель нашей программы, – продолжил Геворк, – создать каталог орнаментального искусства в армянском книгопечатании, выпустить несколько иллюстрированных изданий "Орнаментальный декор в армянских старопечатных книгах" к 500-летию армянской печатной книги (что и было сделано).
Но это – одна сторона дела. Другая – в том, что двое мужчин и одна женщина, два "технаря" и один филолог, два поколения ереванцев, во времена, когда не о книгах думали, а о физическом выживании, посвятили себя одному делу: представить миру "Орнаментальный декор в армянских старопечатных книгах". И это, представьте себе, помогло удержаться, преодолеть, и, в конце концов, победить.
Мои собеседники объясняли: древние армянские книги из собрания обладают магнетической способностью укреплять дух и придавать силу.
– Хотите убедиться? – спросили они.
– Хочу, – ответил я.
– Возьмите в руки что-либо из так называемого чтива на ночь, а затем, к примеру, "Житие Григора Нарекаци" и почувствуйте разницу.
Взял, взвесил, согласился. В первом случае похоже на попкорн в разовой упаковке, в другом – прикосновение к мудрости, ощущение, будто в вас, непонятно как просыпается вера в себя и в силу разума.