- Димчик, привет! - в трубке скороговоркой зазвучал голос Вити Симакова, помощника посла России. - Завтра Владимир Петрович (В. П.Ступишин - посол России в Армении в 1992-1994 годах ) летит в Красносельск. Журналистов тоже берем. Сбор в 7:30 в аэропорту "Эребуни".
Помимо меня с оператором Рубеном Атаяном освещать поездку пригласили корреспондента газеты "Голос Армении" Армана Ванескегяна, знакомого мне по учебе на университетском филфаке (сейчас политобозреватель Sputnik Армения). Мы вместе с Симаковым стояли на взлетке и курили.
- Доброе утро, коллеги!
К нам подошел какой-то незнакомец. Русский. Представился Николаем Калинкиным из журнала "Новое время". Он уже неделю находился в Армении и был приглашен в поездку лично послом.
Утро было морозным и ясным. На фоне ярко-синего неба Арарат был бесподобен.
- Погода - благодать! Скоро взлетим, - заметил Витя, который срочную служил офицером-переводчиком. Сначала в летном училище в Краснодаре, где обучались курсанты из Ирака, а потом уже и в самом Ираке.
Вскоре из здания аэропорта появилась группа людей. По силуэтам я узнал посла России (он был в бордовой куртке и высокой меховой шапке, как у Брежнева) и Главного пограничного комиссара Армении - Григория Гарегиновича Григоряна. Они ускоренным шагом направлялись к вертолету.
Озеро Севан
© Из личного архива Д.Морозовой
Взлетели. Внизу расстилались запорошенные снегом красоты. Родные пейзажи в таком виде были неузнаваемы. Поразил Севан, полностью покрытый льдом. Причем, достаточно толстой коркой. Сверху можно было разглядеть, как по зеркалу озера шли люди и ехали легковые автомобили. Миновав восточное побережье, мы оказались над горами Красносельского района. Везде было белым-бело. По моим расчетам, вертолет должен был начать снижение и приземлиться через минут пять-семь. Но прошло больше, а мы не садились. Григорий Гарегинович примкнул к иллюминатору. Вертолет стал маневрировать, словно выискивал что-то внизу. Погранкомиссар заглянул в кабину.
- Заблудились. Чуть в Азербайджан не залетели! - с иронией в голосе сообщил он после короткого разговора с членами экипажа. - Сейчас сядем. Уже сориентировались.
Сели у артиллерийских позиций, рядом с животноводческой фермой. Пришлось немного подождать, пока подошла бортовая машина. Туда перегрузили коробки с гуманитаркой. Я встал на подножку. Поехали.
Оказалось, что вертолет сел вдали от Красносельска, поскольку город обстреливался. По прибытию в райцентр нас повезли не в администрацию, а к какому-то зданию с заколоченным входом. Сопровождающие завели нас во двор и указали на дверь в подвал:
- Там вас ждет председатель.
В подземелье было многолюдно. Здесь укрывалось руководство района. Председателя, Зарэ Саркисяна, местные жители осаждали со всех сторон. Но когда им сообщили, что приехал посол России, они перед нами почтительно расступились.
- Ничего не могу поделать! - развел руками председатель. - Из Еревана указывают, чтобы справлялся за счет своих резервов, а у меня все на исходе. Света нет - ЛЭП перебита. Водопровод поврежден. Вчера 8 часов били по городу! Дрова кончаются, керосина нет. Дорогу периодически заносит. С боеприпасами - беда. На передовой много потерь. К полудню уже больше двадцати жертв! Это вместе с гражданскими…
- А русские есть?
- Да, Яков Абрамов. Двадцать шесть лет.
Пока посол входил в курс дел, в подвале появилась группа вооруженных военных. Они зло выискивали кого-то глазами и переговаривались.
- Где он?
- Вон, с какими-то не местными разговаривает. Спрятался в укрытии!
Они стояли за моей спиной. Из разговоров я понял, что их делегировали с передовой. Озабоченные положением дел в тылу, бойцы хотели взять председателя на испуг. Увезти в тихое место и наехать. Но присутствие гостей из России, не побоявшихся приехать в разгар боя, умерило их пыл.
- Мы там границу держим, а ты наши семьи на произвол оставил?! Что ж ты за власть?! - крикнул председателю кто-то за моей спиной.
- Сам, небось, в тепле живешь?! - закричал другой.
Все повернулись в их сторону.
- Ребята, дорогие, ну почему же вы мне не верите?! - жестикулируя обеими руками, начал оправдываться председатель. - Все, что возможно, мы делаем, но я же не волшебник. Вот, посол России приехал. Может, он поможет. Увидит, что тут творится, сообщит в Москву, и Ельцин надавит на Эльчибея, чтоб тот прекратил стрельбу. А если хотите узнать, как я живу, идите ко мне домой. Можете семью в заложники взять, если я что-то не так делаю.
- Да, ладно, скажешь, в заложники... Мы что - нехристи какие? Просто обидно очень. Мы там воюем, а родные в тылу гибнут. Ты же власть, сделай же что-нибудь!
- В Ереване говорят, чтобы держались. Вот и все...
Бойцы замолкли и повесили головы. Выдержав дипломатическую паузу, посол предложил продолжить путь.
- Проведите нас к молоканам.
- Вы что, сейчас опасно.
- А для чего же мы тогда приехали? Надо же поддержать людей!
Из подвала к машине выбегали по одному. Свист снарядов слышался с небольшим промежутком. Мы подъехали к белой мазанке. Сопровождавший нас чиновник долго стучал в ворота, но никто так и не вышел.
- Наверное, у родственников или соседей прячутся, - предположил он.
- Да, нет. Скорей всего, здесь они, - возразил водитель.
Тогда чиновник перелез через невысокий забор и изнутри отворил для нас калитку. Мы вошли.
- Есть кто-нибудь? – по-простому крикнул посол.
Все стали обходить дом, стучаться в окна. Вдруг послышался голос советника посольства, бывшего военного моряка и коренного одессита - Игоря Дереги.
- Идите сюда! Похоже, в погребе!
Вход в погреб напоминал колодец. Дверь находилась в диагональном положении. Сотрудник администрации, жмурясь от грохота очередного разрыва, хотел было дернуть за ручку, но Дерега его остановил.
- Обожди ломиться. Ты ж не в свой погреб за огурцами лезешь?! Мы же с тобой интеллигентные люди. Постучать сперва полагается.
Чиновник растерялся. Тогда Дерега театрально прокашлялся и вежливо постучал костяшкой указательного пальца.
- Откройте, пожалуйста! Это делегация российского посольства, гуманитарную помощь привезли! А потом после паузы тихо добавил: - Есть кто? Холодно, блин!
За дверью послышались голоса. Ее чуть-чуть приоткрыли и снизу едва заметно появились чьи-то глаза.
- Здрась…те, - едва вымолвил Дерега, поняв на полуслове, что разговаривает с огромным псом. Через секунду дверь отворилась настежь. Оттуда выбежала огромная кавказская овчарка и начала обнюхивать Дерегу. На пороге показалась женщина в дорогой для этих мест шубе и меховой шапке с недоумевающим заплаканным лицом. По прищуренным глазам можно было понять, что она носит очки.
- Это Валя, учительница наша, - пояснил провожатый.
- Вы кто? - с тихим отчаянием спросила она.
- Делегация российского посольства и журналисты. Приехали поддержать соотечественников. Помощь привезли, - произнес посол. - Можно к вам в убежище? А то тут опасно!
- Проходите... - растерянно ответила женщина.
В погребе горела керосиновая лампа. В ее тусклом свете удалось различить человек 7 или 8, в основном женщин. На одной из полок, между банками с соленьями и вареньем, лежала открытая книга. Я присмотрелся. Это было старинное Евангелие. Лампа стояла как раз над книгой.
Посол поздоровался и произнес короткую, но убедительную речь о том, что Россия помнит о своих соотечественниках и поможет им. В ответ женщины тихо завыли.
- Не плачьте! Видите, Господь услышал наши молитвы и прислал заступника, - обратилась к присутствующим Валя. Она быстро сориентировалась и поняла, кто к ним приехал и зачем. Все остальные стояли с растерянными лицами.
- Давайте помолимся во здравие Великой России, во здравие Бориса Николаевича и его посланника - Владимира Петровича!
Валя подошла к раскрытой книге и начала нараспев читать псалмы. Тихие женские завывания постепенно перетекли в подпев. Делегация почтительно стояла, стараясь не двигаться.
- А теперь мы вам передадим гуманитарную помощь, - сказал по завершении молебна Владимир Петрович.
- Здесь продукты и теплые вещи, - добавил он, когда вышедшим из погреба молоканам начали вручать большие картонные коробки.
Прощались под аккомпанемент взрывов и женского плача. Дальше нас повезли смотреть последствия обстрелов. Четырехэтажный жилой дом пострадал от прямого попадания. Внутри межэтажные перегородки были полностью снесены. Мебель, занавески, унитазы и газовые плиты лежали вперемешку с предметами обихода и одеждой. Верхние этажи лежали на нижних. Крыши не было, и снег падал на покореженные кресла, люстры, детские кроватки...
- Дим, а давайте интервью запишем на этом фоне? - предложил Ступишин.
- Конечно!
Мы быстро расчехлили камеру. Посол эмоционально рассказывал в объектив об увиденном. Мне даже не пришлось задавать поясняющие вопросы.
Закончил он следующими словами, которые и вошли в репортаж:
- Это не военная база. Это дом. Обычный, жилой дом (в это время отчетливо засвистел очередной снаряд). Вот, опять выстрел! Это антинародная война. Война против мирного населения!
После интервью сопровождавший нас Григорий Гарегинович молча указал пальцем на часы. Делегация спешно загрузилась в машины, и мы направились к вертолету. Погода портилась, к тому же для скорого возвращения в Ереван была и другая причина. У вертолета стояли носилки с раненными. Кое-кто самостоятельно смог подняться в вертолет и расположился на сидении. Одного бойца, с забинтованной головой, внесли в салон в бессознательном состоянии. Рот его был приоткрыт и полон алой крови. При вдохе и выдохе алый слой сначала уходил слегка вглубь, а потом вздувался до самых краев, образуя кровавый пузырь.
Мы периодически оборачивались в его сторону. Все молчали. Вдруг боец очнулся. Открыл глаза и обратился к рядом сидевшему раненному в ногу товарищу:
- Воды дай...
Товарищ поднес к губам флягу. Боец не мог пошевелиться, и товарищ аккуратно капнул несколько раз в приоткрытый рот.
- Спасибо… - произнес он с паузой.
Оператор снял этот эпизод и не стал прятать камеру. Снял прильнувшего к иллюминатору посла. Лицо у него было живописно-сосредоточенное. Потом опять нацелил объектив на лежавшего на носилках и, медленно отрывая глаз от визира, повернулся в мою сторону:
- По-моему, он умер. Не дышит...
В ереванском аэропорту мы приземлились через минут десять. Я и Арман Ванескегян вынесли носилки с погибшим. Арман закрыл ему глаза и накрыл лицо чистым носовым платком.
Ничего не спрашивая, медики из подъехавшей к борту машины "Скорой помощи" сначала приступили к погрузке живых, а потом вызвали отдельную машину, куда поместили носилки с погибшим. Запомнилось, как Арман, сняв свою лыжную шапочку, искренне рыдал…
* * *
Это было 30 декабря 1992 года. В тот день на новогодние праздники населению дали газ. У нас стояла колонка, и после командировки я принял горячий душ. Оказалось, что это было в последний раз при новой власти. Газ дома вновь появился летом 2006-го…