В последнем своем интервью Динк говорил, что ему страшно: "Страх сопровождает меня ежедневно. Вы когда-нибудь наблюдали за голубем? Он все время вращает головой, вздрагивает при каждом шорохе и готов при малейшем поводе улететь прочь. Это нельзя назвать жизнью, только я, в отличие от голубя, не могу никуда улететь".
Он отслужил в армии и мог продолжить военную карьеру, стать офицером и иметь гарантированную работу со всеми причитающимися льготами. Для того чтобы получить звание, Динк, уже отец двух детей – а семья ждала третьего – сдал, как и все, соответствующие экзамены. Всех соискателей офицерских погон вызывали по одному, выдавали специальные знаки – они становились офицерами. В тот раз вызвали всех, кроме Динка. Все остальные были турками, он – армянином. В светской Турции, изо всех своих османоподобных сил стремящейся в Европу, армянину было не стать армейским офицером. Тогда он окончательно понял, в каком государстве ему выпало жить.
Другой бы махнул рукой и уехал, а он остался, лишь укрепившись в своих убеждениях. "Я хочу продолжать борьбу здесь. Ведь это не только моя борьба. Это борьба всех тех, кто стремится к демократизации Турции. Если я сдамся и покину страну, это станет позором для всех. В этой стране жили мои предки, здесь мои корни, и я вправе умереть в той стране, в которой родился", — сказал он однажды в ответ на порядком поднадоевший ему вопрос о том, почему он остался.
Право умереть в стране, в которой родился – единственное, пожалуй, сполна реализованное Динком в родной стране. Воспользоваться этим правом ему предоставил возможность некий сын одного дворника.
Тело журналиста Гранта Динка возле своего офиса (19 января 2007). Стамбул
© AP Photo / OSMAN ORSAL
Убийцей Динка стал Огюн Самаст. Но какая разница, как зовут личность, которая всего лишь привела в исполнение приговор государственной машины, за века так и не ставшей способной породить ничего, кроме репрессий, время от времени заканчивающихся убийствами, а то и геноцидами. Сегодняшнее турецкое руководство отличается от прежних лишь изменившимся в соответствии с модой покроем одежды.
Это засвидетельствуют не только армяне, но и курды, езиды, ассирийцы, арабы…
Его "Акос" был задуман для того, чтобы навести мост между армянами и турками. Он хотел, чтобы газета стала тем зеркалом, вглядевшись в которое турецкое общество пришло бы к пониманию необходимости не только косметических перемен, но в основном глубинных.
Именно так он и охарактеризовал свое начинание: "Газета стала настоящим мостом между армянским и турецким обществом. Все больше голосов стало раздаваться в нашу поддержку, в том числе и голос Орхана Памука. Наряду с ним среди нашей читательской аудитории много представителей турецкой интеллигенции".
Динку было 53. Он не раз подвергался судебным преследованиям, в 2005 году его даже приговорили к полугоду тюрьмы за "оскорбление турецкой нации", но обвинения пришлось снять. А в 2010 году ЕСПЧ объединил обвинение, выдвинутое против Динка с иском, поданным его родственниками. Европейский суд признал власти Турции виновными в нарушении статей 2, 10 и 13 конвенции, касающихся права на жизнь и свободы слова.
Убийство Динка фактически стало лакмусовой бумажкой, показавшей, насколько турецкое общество заражено ксенофобией и ненавистью. Эта ненависть в последние годы еще больше укоренилась в результате политики Реджепа Эрдогана. В итоге сейчас мы имеем ситуацию, при которой Самаст превратился в национального героя.
В свое время организаторы убийства все очень хорошо просчитали – подтолкнули на тот момент несовершеннолетнего на преступление, чтобы потом разными юридическими проволочками "отмазать" его от пожизненного заключения. Действия турецкой Фемиды очень точно отражают общественные настроения внутри страны.