От частного (правильнее – личного) перейду чуть ниже к общему, но вначале о том, что 4 мая 1988 года при обстреле колонны близ перевала Саланг в Афганистане погиб фотокорреспондент "Известий" Александр Секретарев. Семья журналиста – жена и двое несовершеннолетних детей, остались без кормильца.
Прошел месяц. Телетайп отстучал сообщение: на общем собрании коллектива редакции газеты принято решение ежемесячно перечислять на счет семьи погибшего коллеги то ли полтора, то ли два процента (теперь уже не помню) от получаемой зарплаты.
"Согласие подтвердите письменно", - говорилось в сообщении.
Подтвердил и подсчитал. Так называемых внутренних собкоров в редакции было шестьдесят пять. Чуть меньше (пятьдесят три) работало за рубежом. Плюс немалочисленная редакция в самой Москве.
Детям и жене Сашу Секретарева уже не вернешь, но жить все равно надо, и каждый из нас, помогавший детям погибшего коллеги до их совершеннолетия, мог сказать, что подставил свое плечо и не оставил семью коллеги в беде.
Каждый день наши СМИ публикуют списки погибших в ходе карабахской войны – сыновей, братьев, отцов, и сегодня я часто вспоминаю погибшего коллегу Секретарева, и то письмо из редакции, не давшее никому из коллектива "Известий" стать равнодушной к чужому горю сволочью.
Похоже на то, что сегодняшняя война в Карабахе тоже позволяет кому-то стать, а кому-то оставаться человеком, которому не надо прятать глаза. Выбор – за нами.
Решено, что банки и кредитные организации Армении смогут списывать просроченные кредиты участникам военных действий в случае их инвалидности и, разумеется, гибели военнослужащего. Уже легче. Но я больше о другом. О персональной, личной, как бы из рук в руки поддержке тех, кто может и сколько может.
Например. Знаменитый Владимир Спиваков отдал свой гонорар за предстоящий концерт детям Карабаха. То же самое сделал известный скрипач Сергей Хачатрян. Вслед за ними в денежный фонд Ассамблеи армян по сбору средств перевели гонорары за концерты джазовый саксофонист Игорь Бутман, певица Мариам Мерабова и другие известные люди из мира искусства и культуры.
В мире армянского бизнеса у нас процветают не менее узнаваемые лица, их имена у всех на устах, потому не будем приводить здесь пофамильный список. Погибшего в Афганистане журналиста они, конечно, не знают, но каждый день читают имена и фамилии наших ребят, убитых в Карабахе. У не вернувшихся с войны солдат есть родители, дети, но таких денег, как на счетах неназванных бизнесменов, у них нет. А ведь родители стареют, и им приходится лечиться, дети растут, и им надо учиться. Словом, жизнь продолжается. У тех, кто потерял на войне отца, сына, мужа, она должна, обязана быть достойной!
Жизнь в Армении по законам военного времени, или Бриллианты женщинам – после победы>>
Каждый, кто возьмет на себя заботу о семьях погибших (поможет детям встать на ноги), поступит по-божески. Строить церкви – хорошо, помогать людям реально – еще лучше. Я не знаю, сколько процентов от зарплаты топ-менеджеров в пользу семей погибших на войне было бы в самый раз, но сегодня у нас тот случай, когда надо делиться. Отчисления от прибыли – это не новый вид налога, это долг, который надо отдавать.
Еще. Из размышлений итальянского бизнесмена Федерико Полидори: "Война сегодня ведется по двум направлениям – и на передовой линии фронта, и в экономике страны. И после того, как армянские солдаты вернутся с победой, здесь их должны ждать работающие заводы и предприятия".
И снова об Афганистане. После Афганистана у многих обострилось чувство справедливости, ведь в то время, как они "варились" в котле войны, кто-то продолжал спокойно жить размеренной счастливой жизнью. А они даже после окончания войны не могли "вернуться" домой в полном смысле этого слова, ведь какая-то важная часть их души осталась там, в афганских (в нашем случае в карабахских) окопах.
Есть еще одна проблема, лишающая покоя людей, выживших и вернувшихся домой: это чувство вины перед погибшими друзьями и близкими.
Наши воины-карабахцы, как и воины-"афганцы", еще долго будут переживать эту утрату и думать, что не имеют права жить, если друзей и однополчан нет в живых. Это очень тяжелое состояние, нередко заканчивается попыткой самоубийства. "Афганский синдром" в СССР, "вьетнамский" – в США… У нас это может обернуться "карабахским синдромом". Есть о чем подумать.