ЕРЕВАН, 5 окт – Sputnik. Учителей у меня в жизни было много, как, впрочем, и у любого человека. Мои уроки не ограничивались школьной или институтской скамьей, если подумать – мы учимся на всех этапах, часто сами того не осознавая.
Но все-таки, первые "официальные" встречи с учителями начались со школы. Историй тех лет очень много, но сегодня мне вспоминается одна из них. Речь идет об Учителе – да, именно так, с большой буквы, потому что этот человек навсегда остался в памяти, даже спустя столько лет я вспоминаю о нем с неким душевным трепетом.
Десятый класс, школа "на излете". Желание догрызать гранит школьной науки посещает далеко не каждого, у всех лыжи навострены – за школьным двором новая жизнь, до которой рукой подать. А тут еще, как назло, такая неинтересная программа по русской литературе – советский период. Мальчишки "забили" на этот предмет сразу, девочки высиживали на уроках исключительно по инерции.
И тут под занавес у нас сменился педагог. Казалось бы, что может измениться с появлением никому не известного учителя, о котором мы раньше не слыхали. Ничего интересного мы с его приходом не ожидали… Именно поэтому не все обратили внимание на человека, который боком протиснулся в приоткрытую дверь и остановился на пороге, оглядывая галдящий класс.
Это был худой высокий мужчина. Первым нас поразил цвет. Человек был одет в ослепительно белую тройку, на ногах — белые штиблеты. Единственным темным пятном были огромные солнцезащитные очки в роговой оправе, закрывающие глаза и половину лица. Удивительными были его руки – совсем не "педагогические" – грубые, с выпирающими венами. И он молчал. Ни "здрасьте", ни "садитесь", ни привычного нам "достали учебники" – ничего. Галдеж стал стихать.
Тем временем мужчина опять-таки как-то боком, волоча ноги и держась за доску, добрел до учительского стола. Сел, открыл журнал, поглядел в него и закрыл. Пронесло, подумали мы, в первый свой день спрашивать не будет. И тут он вскинул голову, без предупреждения вскочил, одним рывком оказался на середине класса и, взметнув вверх руки, без предисловия и неожиданно громовым голосом кинул в нас "а знаете ли вы, уважаемые, что скрывалось за знаменитыми строками Маяковского?!"
Он жестикулировал, с надрывом в голосе декламировал стихи, уходил в сторону от темы, метал в класс яркие образы, наращивая на них "мясо" хронологических дат и событийных перипетий. Он "лепил" перед нами автора, заставляя сопереживать его судьбе, а необходимые по школьной программе строки из произведений сами собой отпечатывались в нашей памяти. Класс застыл, в паузах между словами нас накрывала звенящая тишина, которую он взрезал новыми образами. У меня было ощущение, что я присутствую на каком-то обряде, которым дирижирует Белый маг… Когда прозвенел звонок, все вздрогнули. Учитель оборвал себя на полуслове, опустил руки, сгорбился, "погас", будто он стоял на сцене, где неожиданно выключили софиты. Шаркающей походкой вышел из класса, тихо притворив за собой дверь…
Отныне русская литература стала любимым предметом всего класса. Каждый урок превращался в феерическую по своей энергетике и информационному содержанию блистательную лекцию. В неизменно белом костюме — Михаил Александрович приоткрывал перед нами потайные закоулки, водил по неведомым тропам, проводил параллели и читал наизусть целые отрывки из произведений. Это был театр одного актера – он так каллиграфически сплетал воедино историю, литературу, географию, даже политику, что перед нами во всей полноте представало то время, о котором он говорил, и тот автор, до которого доходила очередь в школьной программе.
На его уроках класс бывал полон. Даже самые злостные прогульщики возвращались из своих околошкольных "блужданий", чтобы послушать его, садились на последнюю парту и, подперев голову рукой, застывали, завороженные, на все 45 минут. Он учил нас не только литературе, он показал нам, как надо учиться, как надо познавать тему, доказал, что любой изучаемый предмет не плоский, а многогранный, и чем глубже копнуть, тем больше обнаруживается деталей, дополняющих общую картину. Михаил Александрович научил нас думать, как теперь я понимаю, это было самым важным, самым нужным уроком, который он нам преподал. Я не раз вспоминала его, когда, обложившись учебниками, "входила" в предмет за годы учебы в институте, да и позже, когда нужно было подковаться в новой теме.
Очень хочется пожелать нашим детям, чтобы им на пути познавания мира встретился хотя бы один такой человек, которого они будут долгие годы помнить с благодарностью и который будет достоит называться Учителем…
Елена Давидян
