Коротченко: вероятность ввода иранских войск в Сирию равна 25%

Вероятность ввода ограниченного иранского контингента в Сирию равна примерно 25%, сказал в интервью радио Sputnik Армения руководитель Центра анализа мировой торговли оружием, главный редактор журнала “Национальная оборона” Игорь Коротченко.


—  Господин Коротченко, как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся  в Сирии на данный момент?

—  Главная задача ВС России в Сирии – оказание воздушной поддержки правительственным войскам. Развернута самодостаточная воздушная группа в составе порядка 50 самолетов и вертолетов различного класса. В первую очередь, авиация поражает такие цели как подземные бункеры, склады боеприпасов, хранилища ГСМ, лагеря подготовки и узлы связи Исламского государства. Параллельно с этим проводятся операции сирийских вооруженных сил по освобождению тех территорий, которые ранее занимали исламисты.  Могу сказать, что на настоящее время, российская авиагруппа осуществила более 1 тысячи боевых вылетов.

—   Что последует после точечных ударов российских ВВС по объектам ИГИЛ?

—  Главное, что на сегодня Сирия имеет – это поддержка ВВС России, а также поставки вооружения. Мы поставляем ей современное оружие, так как, если посмотреть на кадры видеохроники, можно увидеть, что правительственные войска используют, в том числе танки Т-55, купленные еще Хафезом Асадом. Стратегическая цель, после того, как будет уничтожена вся логистика, тыловая инфраструктура ИГИЛ, — вытеснение исламистов, установление контроля над Северной границей, чтобы перекрыть трансфер оружия и боеприпасов с территории Турции.

—  Как действуют правительственные войска и авиация РФ в условиях городских боев?

—  Фактор мирного населения сковывает действия сирийской армии. Разумеется, этот фактор, а также наличие гражданских объектов учитывает и российская авиация. У нас налажена как авиационная, так и космическая разведка, все цели проходят согласование с сирийским Генштабом, прежде чем по ним наносятся авиаудары. Главная задача, исключить потери среди мирного населения. Поэтому, зачастую, даже имя информацию, что в том или ином квартале и здании находятся боевики ИГИЛ, удары не наносятся, если существует риск задеть мирное население. Поэтому фактор наличие мирного населения, как это ни покажется парадоксальным, при том, что оно, возможно, готово оказать помощь правительственным войскам, это сковывающий фактор.

—  По вашей оценке, какими силами в количественном выражении обладают на данный момент сирийские правительственные войска и сами исламисты?

—  Оценки достаточно разные, сирийская армия оценивается в рамках160-180 тыс. военнослужащих. Порядка 130-140 тыс., по разным данным, это вооруженные силы исламистов. Важно понимать, что исламисты, как ртуть, перетекают из одного района в другой. В конце концов, ИГИЛ оперирует как на территории Сирии, так и Ирака. Поэтому в данном случае, группировка имеет достаточно внушительный военный потенциал. При этом, хочу отметить, что Россия готова взаимодействовать с умеренной сирийской оппозицией, если она себя обозначит. Мы обратились в свое время к нашим западным партнерам, чтобы они дали координаты ИГИЛ и умеренной оппозиции. Но американцы не помогают нам вступить с умеренными силами в контакт.

—  Вы согласны с точкой зрения, что так называемая “умеренная оппозиция” достаточно аморфная сила?

—  Я разделяю вашу точку зрения. Действительно, очень тяжело найти “умеренную” сирийскую оппозицию. Где она Свободная сирийская армия? Уже недели две мы просим какие-то координаты, прислать каких-то представителей для переговоров. Никаких результатов нет. Что касается тех оппозиционеров, которые заседают в западных и арабских столицах, зачастую за этими людьми не стоит никакого силового потенциала. Они не представляют никого, кроме себя и своих спонсоров. Вопрос, нужна ли такая оппозиция, которая никого не представляет. Мы предпочитаем, чтобы появились некие люди из реальных командиров, с которыми можно вести переговоры, которые не причастны к массовым убийствам и уничтожении мирного населения. Если такие командиры есть, то Асад и Россия готовы с ними разговаривать о будущем, так как существует понимание, что одной военной операцией, мира в Сирии не добиться.

—  Что можно сказать об участии “Хезболлах” и роли Ирана в сирийском конфликте?

—  “Хезболлах” – важный фактор. Боевые отряды Хезболлах принимают участие в операциях правительственных сил. Есть  группа иранских советников, по данным о потерях становится понятно, что это довольно высокопоставленные функционеры спецподразделений КСИР (Корпуса стражей исламской революции). Они вносят свой важный вклад. Но я, как военный эксперт, приветствовал бы легитимно оформленный, полномасштабный ввод иранского военного контингента на территорию Сирии в составе нескольких бригад, либо дивизий, которые в соответствии с нормами международного права могли бы помочь сирийским войскам разгромить террористов, после чего покинуть страну. Вопрос, насколько это приемлемо для них – это вопрос к иранскому руководству. Сейчас с Ирана снимаются международные санкции, Иран очень осмотрительно ведет себя в связи с договоренностями об урегулировании ядерной программы.

Полную версия эксклюзивного интервью можно услышать на радио Sputnik Армения в пятницу 30 октября в 19:35.