Карен Аветисян, Sputnik
В преддверии каждого показа фильмов Вигена Чалдраняна зритель, как правило, делится на две группы. Одни с иронией ждут, к каким приемам самовыражения прибегнет, пожалуй, один из самых эгоцентричных мастеров армянского кино, в очередной раз используя в названии фильма избитое слово "молчание". Другие предвкушают появление новой картины, поскольку в сравнении с бессодержательными коммерческими фильмами Чалдранян считается не только "производителем", а носителем искусства.
На первый взгляд кажется, что цель фильма рассказать о жизни Комитаса, что соответствовало бы желанию большинства зрителей — увидеть мастера, которого не увидели ни у Эгояна, ни у братьев Тавиани, ни у Фатиха Акина. Комитасу посвящена одна из сюжетных линий фильма, а его голос звучит на протяжении всего фильма.
Вторым героем фильма (если не первым) является современный известный писатель, преподаватель университета Эдгар Новенц, который решает написать роман о жизни Комитаса. Навязчивая мысль правильно изобразить Комитаса приводит его то в психиатрическую клинику Вил-Жуиф, которая находится во Франции, то в ереванский "желтый дом", чтобы на примере седого молчаливого старика раскрыть секрет молчания Комитаса.
Еще одна сюжетная линия повествует о пути, пройденном истерзанным Комитасом и другими представителями армянской интеллигенции.
В кадрах, показывающих психиатрическую лечебницу, преобладает белый цвет, как символ нездоровой среды, ужаса и молчания. Зрители, знакомые с творчеством Чалдраняна, увидят здесь героев из фильма "Симфония молчания": актеры разные, но образные решения почти одинаковые.
Зритель, который ищет "эго" Чалдраняна, не разочаруется: в начале фильма, в первых же кадрах, мы видим отражение режиссера в зеркале. Согласитесь, это очень символично.
Может показаться, что это проявление своеобразной самоиронии режиссера, но мы также видим грамоты, дипломы, призы Чалдраняна в кадрах, изображающих его комнату.
Кажется, что сюжетной линии с Чалдраняном могло бы и не быть. Достаточно было изобразить Комитаса и Новенца, пишущего о нем, а Чалдранян, который собирается экранизировать книгу Новенца, кажется лишним.
Самое важное достижение фильма "Молчания Вардапета" является представление сегодняшней действительности, в которой нуждается армянский зритель. В фильме показывается современная политическая борьба, мятежный дух молодежи. Становится очевидным, что через образ Новенца режиссер говорит о потребности общества в принципиальной и твердой интеллигенции.
В фильме трудно найти новые эстетические высказывания, тем более новаторские решения. Однако очень гармоничен мессидж картины — нужен не голос мастера, а необходимо донести "эхо" его молчания до наших дней и провозгласить то, о чем молчал Комитас.
Таким образом, молчание перевоплотилось в "эхо". И, возможно, теперь это слово станет частным гостем будущих картин Чалдраняна.
