Сергей Карапетян, Sputnik.
Пока весь мир обсуждает решение президента России Владимира Путина о выводе основных сил из Сирии, пытаясь понять его мотивы, вынужденные переселенцы, сбежавшие из Сирии армяне, скрестив пальцы, ждут установления мира на сирийской земле. Возможности становления мира в Сирии довольно хрупкие, но шансы увеличились после российской операции, успехов правительственных войск Сирии, повышения уровня координации международных антитеррористических сил и, наконец, достижения договоренности о перемирии с участием глобальных игроков и сторон внутрисирийского конфликта.
Быстрое развертывание российских ВКС в Сирии, четырехмесячная операция и вывод войск фактически после установления относительного мира, свидетельствует также о том, что Москва в состоянии защищать свои интересы, как в ближнем зарубежье, так и в относительно отдаленных регионах. Первым сигналом в этом направлении после известного выступления Владимира Путина в Мюнхенской конференции по вопросам безопасности 2007 года о грядущем конце "однополярного мира", стала жесткая реакция России на развязанную Грузией августовскую пятидневную войну. Затем пришел черед активизации политики "мягкой силы" Запада, целью которой в геополитическом плане является ослабление позиций РФ в странах постсоветского пространства, которые для Москвы являются "сферой привилегированных интересов".
Мягкая сила под брендом политики "Восточное партнерство" ЕС, которую инициировали преимущественно оголтелые противники России в Восточной Европе — Дания, Польша и Эстония, в результате трансформировалась в геополитический выбор для более активно участвующих в проекте государств. Это Украина, Грузия, Молдова и Армения. Вопрос участия Азербайджана и Белоруссии в связи со спецификой их отношений с ЕС — тема отдельного обсуждения. Геополитический выбор указанных стран обернулся масштабным кризисом на Украине, который рикошетом мог бы отразиться на Армении, если бы не решение Еревана от 2013 года по вступлению в Евразийский экономический союз.
Здесь Москва тоже довольно жестко и резко отреагировала на попытки Запада игнорировать российские интересы на Украине — это включение Крыма в состав РФ и поддержка ополченцев на Донбассе, невзирая на довольно чувствительные для российской экономики западные санкции. Россия также достаточно оперативно и резко отреагировала на ситуацию в Сирии, когда над режимом Асада нависла угроза уничтожения. Москве удалось переломить ситуацию в Сирии, выиграть время для перегруппировки сирийских правительственных войск и при сотрудничестве с другими региональными и глобальными игроками запустить второй женевский процесс.
"Россия вовремя и довольно грамотно отреагировала на ситуацию в Сирии, так как боевики "Исламского государства" уже находились на подступах к Дамаску. Они могли бы отрезать сообщение между Дамаском и Латакией, что нанесло бы тяжёлый урон по позициям Асада и России в целом", — заявил в беседе со Sputnik Армения арабист, экс-посол Армении в Сирии Давид Ованнисян.
В глобальном плане России с помощью сирийской операции удалось дать понять США и Западу, что у нее есть интересы и с ними нужно считаться.
Последнее заявление госсекретаря США Джона Керри в Москве о том, что "Вашингтон стал лучше понимать решения Кремля и желает вернуться к нормальному диалогу с Россией" является наглядным примером сказанного. Это было стратегией выхода России из украинской "дипломатической ямы", которая, по крайней мере, дает свои плоды. А что все это означает для стран Южного Кавказа, конкретно для единственного союзника РФ в регионе Армении?
В Южном Кавказе после российской операции в Сирии многое изменилось, считает Ованнисян, между тем в качестве примера отмечая резкое обострение российско-турецких отношений. Его влияние на регион, а конкретно на Армению и Азербайджан — двоякое.
"С одной стороны опасения об угрозе большой войны между державами замораживают малые конфликты (в данном случае нагорно-карабахский конфликт). Это логично. С другой стороны перед странами региона ставится вопрос четкого выбора — либо туда, либо сюда. Все же, думаю, большой войны не будет, и стороны постепенно перейдут к холодным расчетам в отношениях, что даст возможность в определенном плане переформатировать нынешние российско-турецкие отношения. В настоящее время все стороны ищут варианты снижения возможности резких действий", — считает Ованнисян.
Согласно данной логике, в будущем вопросы с другими региональными странами будут решаться не жесткими политическими рычагами, а с помощью экономических и дипломатических инструментов.
Большинство экспертов также считает, что действия России по защите своих интересов в Южной Осетии в 2008 году, в Крыму в 2014 году и в Сирии в 2015 году, не оставляют иллюзий, что в случае "разморозки" карабахского конфликта и реальной угрозы разжигания большой войны в регионе, Москва не будет в состоянии проецировать сюда свою военную мощь. Указанные выше примеры лишь подтверждают сказанное, и являются своеобразным отрезвляющим фактором для той стороны, которая попытается расшатать хрупкий мир в зоне карабахского конфликта. По крайней мере, в среднесрочной перспективе военного силового решения карабахского конфликта не может быть. Нельзя сказать, что в зоне конфликта сохранится безупречный мир.
Просто до событий в Южной Осетии, в Украине и Сирии карабахский конфликт находился в точке более инертного состояния с постоянными признаками "разморозки". Сейчас же процесс урегулирования конфликта несколько сдвинулся с места, но не в сторону окончательного решения, а более твердой фиксации нынешнего статус-кво и лучшего понимания мотивов, пробуждающих Россию к действиям.
