Александр Связин, специально для Sputnik Армения.
Весна
Была весна, ранняя, и в степи местами еще лежал снег. Когда-то полной грудью этот степной воздух вдохнул Юрий Алексеевич, а на выдохе сказал — "Поехали".
Таким же апрельским днем, но через 30 лет после старта Гагарина, на Байконур прилетел один из высокопоставленных чиновников еще советского государства (теперь — президент одной из республик). Его лимузин и свита по дороге между МИКами (монтажно-испытательными корпусами) застряли на железнодорожном переезде. Впрочем, переезда как такового и не было. Просто через асфальтированную полоску пустыни были проложены рельсы, по которым иногда возили ракеты или их части.
Кортеж остановился вблизи тепловоза. Машинист выглянул в форточку, услужливо кивнул, и сдал назад, освободив путь начальству. В нашей машине кто-то сказал, что машинист достоин государственной награды.
В этот вечер тот государственный деятель впервые увидел воочию, как взлетает ракета.
Космический старт — зрелище незабываемое. Земля трясется и уходит из-под ног, а в небе в этот момент появляется второе солнце.
Это было лихое время, когда судьба космодрома висела на волоске. Через несколько дней стало известно, что Байконур будет финансироваться, будет жить, и с Гагаринского старта в космос отправится еще много ракет.
Что касается машиниста поезда, который уступил дорогу, известно только то, что он получил благодарность и возил на своем тепловозе космические запчасти до самой пенсии.
Лето
Говорят, что во время старта от высокой температуры плавится даже бетон. Но тот, кто бывал в Кзыл-Ординской степи в августе, может смело утверждать, что бетон плавится не только когда сгорает ракетное топливо, но от безжалостного солнца. Температура воздуха такая, что на Байконуре вводится особый режим. Беспрерывно работают кондиционеры в огромных цехах. Люди всеми способами экономят прохладу, без которой космическая отрасль в прямом смысле слова не выживет.
Высокопоставленная делегация из России прибыла на Байконур именно в августе, чтобы подписать важные документы. Экскурсии? Да ну их, экскурсии, когда на улице +50.
"Здесь жить нельзя, не зря же здесь космодром построили", — сказал один из представителей делегации.
Днем подписали документы, а вечером был старт космического корабля. Высокая температура превратила степь в раскаленную сковороду, от которой поднимались воздушные потоки, искажая пространство. Даже ракета со смотровой площадки выглядела изогнутой. Но все прошло хорошо.
Сразу после запуска на Байконур опустилась вечерняя прохлада.
Зима
"На Байконуре критическая ситуация, поезжайте туда", — скомандовал голос в телефонной трубке. Но как? Байконур режимный объект, туда без спецпропуска не попадешь.
Приходила только обрывочная информация — космодром оказался на грани кризиса. Взбунтовался стройбат. Солдаты якобы избивают офицеров, жгут казармы. Есть опасность нападения на Ленинск.
Принято решение лететь в Кызыл-Орду, а дальше… А дальше уже как получится. Як-40 взвился в воздух. В салоне почти все военные, и, как оказалось, самолет делает в Кызыл-Орде дозаправку, высаживает гражданских пассажиров и летит на аэродром Крайний, а это и есть Байконур.
Еще в полете сосед в погонах майора достает коньяк.
— Будешь?
— Буду, а вы на Байконур?
— Да, служба.
— Я тоже, по журналистским делам, только не знаю, как добраться — высадят ведь в Кызыл-Орде.
— Не высадят, мы спрячем вас в багажник!
Дальнейший путь действительно проходил в багажном отделении, среди сумок и разной самолетной утвари.
Это был холодный февраль, вьюжный и снежный. Степь вымерзла, и охранники на КПП, закутавшись в полушубки, быстро пропустили автобус со спецпропуском, в котором не могло оказаться чужих.
Информационную блокаду тогда удалось прорвать. Стало понятно, почему офицер поверил и помог простому журналисту в самолете. На космодроме действительно сложилась опасная ситуация, и жители Ленинска хотели, чтобы информация была услышана в высоких кабинетах — и в Москве и в Алма-Ате.
Конечно, стоит запоздало извиниться перед пресс-службой космодрома за внезапный несанкционированный прорыв на Байконур. Но надо отметить, что и комендатура поступила жестко, в течение часа депортировав журналистов с режимной территории — и отправив нас на грузовом самолете буквально "куда глаза глядят".
