У каждого человека есть своя история, моя же началась задолго до моего рождения, которого могло и не быть. Я репатриант, и проживаю на своей исторической родине пять лет шесть месяцев и 27 дней. А до этого у меня была другая жизнь в другой стране.
Лицом к лицу с Геноцидом
Мне было пять, когда я впервые осознала, что вне дома, где говорили в основном на русском и изредка на литературном армянском, есть иной мир. Это было не просто социализацией человека, вступающего в большой мир. Уже в школьные годы, дедушка сажал рядом, открывал книгу "Путешествие в Армению" Мицоса Александропулоса и говорил: "мы все оттуда родом, и там очень красиво".
До сих пор в анналах памяти сохранилась картина: каменное здание и ярко-зеленая трава. Дома не говорили о геноциде, возможно потому, что слишком много ужасов скрывало это слово, а на вопрос, "что такое Армения" и "когда мы поедем в Армению", отвечали: "очень скоро".
Тбилиси. 24 апреля 2007 года. 15:00. В центре армянской культуры была организована выставка экспозиций жертв Геноцида армян. Изнеможённые лица, опухшие от голода детские тела, холм из человеческих костей.
Вдоль стены развешаны фотографии. Казалось, что весь этот ужас, подписанный "армяне, идущие по пустыне Дер-Зор", "армяне в 1915 году", никогда не закончится. Чуть позже узнала, что мой прадедушка тоже родом из этих мест, и я на одну четверть из Карса…
Знакомство с корнями
Семейную историю рассказала мне бабушка по материнской линии Джема Кочарян. Она хорошо помнит большие карие глаза своего отца Вардана Кочаряна, полные грусти. Как оказалось до погромов 1915 года мы жили в Карсе (территория Западной Армении, сейчас в Турции). С началом погромов мои предки — около 15 человек решили перебраться во Францию, и таким образом спастись от резни.
"Моему дяде Ованесу Кочаряну было на тот момент 6 лет, а отцу 2 года, когда они бежали. С ними вместе были родители, двоюродные братья, сестра. По дороге их нагнали турки. Они расстреляли взрослых и несколько детей, а мою бабушку Варвару хотели изнасиловать", — вспоминала моя бабушка Джема.
Варвара бросилась с горы, чтобы не опорочить себя. Ее бездыханное тело у подножия горы нашли дети.
Из всей семьи выжили мой прадедушка Вардан, его старший брат и их 13-летняя двоюродная сестра, которые добрались до Франции. Там они прожили в лагерях около двух лет, но мечтали вернуться в Армению.
"В начале 1918 года они выехали из Франции и через Поти прибыли в Болниси. Некоторое время они прожили там, затем нужда заставила их перебраться в Тифлис, где была надежда найти хоть какую-то работу", — сказала Джема.
Дяде моей бабушки на тот момент было 10-11 лет. В Тифлисе 20-х годов прошлого века он стал изучать сапожное ремесло и устроился на работу на мосту, расположенном возле Мейдана (одна из центральных площадей Тбилиси).
За работу ему давали то пятак, то еду, иногда обманывали. Чтобы прокормить младшего брата ему порой приходилось подбирать куски хлеба, а иногда и красть его.
"Они знали на тот момент только турецкий и французский, и очень плохо армянский", — вспоминает бабушка.
Выживали на улицах Тифлиса
Так они и выросли. Сестра вышла замуж, а Вардан Кочарян поступил на работу в Ленинаканское депо машинистом. Он был ветераном Финской войны и Великой отечественной войны, потеряв во время боевых действий правую руку.
"Папа и дядя всю жизнь искали своего третьего брата — Хачика, который был самым старшим в семье. Так и не нашли… Во время погромов они потеряли его. Новости поступали противоречивые, некоторые говорили, что он живет в Америке", — рассказала бабушка.
Недавно, во время похорон на кладбище в Лос-Анджелесе, двоюродная сестра бабушки увидела надгробную плиту, на которой была надпись " Карс, Хачик Кочарян, 1903 года рождения".
"Этого человека нет в живых, а его дети не выходят на связь, чтобы мы смогли, понять это наш дядя или нет, хотя и возраст и данные совпадают", — сказала Джема.
Прошли годы, и я в память о моих предках вернулась на историческую родину — домой, осуществив тем самым несбывшуюся мечту своих предков.
