Игорь Николайчук, эксперт РИСИ — для Sputnik
Чудовищная трагедия в Ницце. Следом — кровавые события в Турции, Армении и Казахстане. А буквально накануне — «расовые» волнения в США, где, в ответ на жестокость конкретных офицеров полиции, горящие мщением «энтузиасты-одиночки» афроамериканского происхождения устроили бессмысленные убийства полицейских в стиле «сафари».
К этим событиям обязательно нужно приплюсовать сравнительно недавнее событие в небе благополучной Германии, когда «слетевший с катушек» пилот самого надежного авиалайнера в мире, принадлежащего самой надежной авиакомпании мира, направил в землю заполненный до отказа пассажирами самолет. Причина — неурядицы на любовном фронте, чувство личной недооцененности.
Фрагменты всей этой жутковатой картины можно пытаться как-то объяснить крахом мультикуртурализма, распространением и безнаказанностью мирового терроризма или неготовностью современного человека выдерживать сваливающиеся на него нагрузки и стрессы. Но это далеко не все причины.
Насилие — выгодный товар
Вся картина может быть объяснена, на мой взгляд, только одним. Увы, самым мрачным итогом развития западной ветви человечества за последние несколько десятилетий стало возникновение и укоренение на земном шаре цивилизации насилия.
Что такое цивилизация насилия и как с ней соотносятся реалии в разных странах мира — это предмет грядущих споров политиков, обществоведов, педагогов и настоящих, а не ряженых гражданских активистов. Ясно, впрочем, одно. Основой цивилизации насилия стал новый человек, который был специально воспитан и сконструирован. Причем не как антитеза человеку сверхмодернистских проектов (вроде пресловутого «человека коммунистического будущего»), а как незаменимое в современных условиях максимально индивидуализированное потребляющее создание. Этакий образцовый homo consumens.
Насилие — выгодный товар. Не будем брать относительно немногочисленных наемных убийц. С ними все ясно. А вот виртуальное насилие, когда убить человека или несколько десятков человек в компьютерной игре, или насладится красиво поставленным «мочиловом» в кассовом боевике вроде «Kill Bill», — оно такое безобидное. Главное, все эти медиапродукты созданы и популярны потому, что современный инфантильный, слабый, отчужденный от истинного творения бытия человек может соотнести себя с «героем», представить себе, что это он (или она) рубит головы, как капусту, сражаясь с виртуальным, идиотски извращающим настоящую реальность злом.
Иногда, впрочем, (а в последнее время все чаще и чаще) такой «смещенный в насилие» человек реализует свои тайные страсти на практике. При этом он заведомо нацелен на конечный результат своего безумного поступка — превращение в медийную личность. Медийная личность, как мы знаем, весьма слабо соотносится с личностью реальной. Это миф, часто весьма дурного качества. Но жертва машины продвижения в сознание самых брутальных комплексов насилия мечтает, что обязательно получит «канонизацию».
Давайте вспомним про Герострата. Герострат сознался во время пытки, что поджег храм Артемиды Эфесской для того, чтобы его имя помнили потомки. Эфесцы приговорили его к казни и постановили никогда не упоминать это имя. А на месте сожженного храма был поставлен новый, гениальной архитектуры, вошедший в семь чудес света. Храм давно разрушен. Забыт. Но имя Герострата, сохраненное для потомков древнегреческим «журналистом» (тогда они назывались историками), вопреки желанию жителей Эфеса, в Рунете, например, за этот год встречается почти в полтора раза чаще, чем имя «отца комедии» Аристофана.
Сегодня отсутствие четкого социального заказа государства (тут, глядишь, обвинят в авторитаризме) на противостояние напору «цивилизаторов насилия» создало нежелательную ситуацию. Укоренилась схема, когда медиасистемы ограничиваются бизнес-проектами, откровенно пренебрегают ценностными интересами всех аудиторных групп, особенно функциями формирования личности, просвещения, а также трансляцией государственно-значимых стратегий.
Следует признать, что сегодняшние западные медиа — это бизнес, главная цель которого извлечение прибыли. На пути к достижению этой цели используются все средства, позволяющие привлечь массовую потребительскую аудиторию, с целью удовлетворения сиюминутных запросов.
К настоящему времени такая ситуация привела не только к отсутствию позитивных результатов редких социальных проектов, содержащих общечеловеческую компоненту, но и к тому, что познавательный, гуманистически окрашенный контент средств массовой информации и коммуникации просто заменен содержанием, направленным на удовлетворение низменных потребностей.
Это подтверждается существующими в данной области социологическими исследованиями и ситуацией в обществе в целом. Как итог — рост немотивированной агрессии (в первую очередь подростков), разрушение традиционных общечеловеческих ценностей, отсутствие у молодежи нравственных ориентиров, духовных лидеров, снижение порога чувствительности.
Рекрутирование в цивилизацию насилия начинается с детства. В компьютерные игры, по данным социологов, играют 90% современных учащихся, у 19% среднее время игры в день превышает 5 часов (!). О постоянном желании играть в компьютерные игры сообщили 25% учеников. Существенно, что 22% любят игры, в которых присутствуют террор и насилие. При этом 65% учащихся заявили, что им трудно оторваться от компьютерной игры.
Для большинства детей компьютерные игры превращаются в реальную жизнь, заменяя активную социальную деятельность, хобби и творчество, общение со сверстниками и даже противоположным полом.
Картинки с «кубками» за прохождение высокого уровня в какой-нибудь «стрелялке —бродилке» потом превращаются в страстное и очень болезненное, далеко за пределами нормальности, желание унести с собой на тот свет, причем как можно более изощренно, как можно больше ни в чем не повинных людей. Жизнь и цифровые технологии — это ведь для многих психов и не очень психов одно и то же. Убийства — это круто!
А ведь еще сто лет назад все было иначе. Одна провинциальная российская газета сообщала в колонке новостей: «На почве ужаса своего ремесла психически заболел местный палач Юшков».
Примечательно, раз уж мы заговорили об информации столетней давности, что в России во времена разгула терроризма проблемы, которые мы здесь обсуждаем, по крайней мере в их медийном аспекте, уже стояли во весь рост. Предлагаемые меры противодействия им сегодня кажутся наивными — но искренними. Но ведь тогда и система массовой коммуникации была другая.
Вот пример аналитической записки, поданной на имя начальника полиции Москвы.
«Второй случай, слава Богу, неудавшегося покушения на жизнь Генерал-Майора Трепова в такой короткий промежуток времени указывает на возбужденное настроение известной части общества и, как всегда бывает, на психическую заразу людей, склонных под впечатлением потрясающих событий мыслить в одном известном направлении. Опыт террористических покушений указывает также и на то, что мотивами их в значительной степени служит тщеславное желание хотя бы и дорогою ценою, лишения свободы, а иногда и жизни, обратить на себя всеобщее внимание и стать известностью со внесением в списки пострадавших революционеров. Поэтому, изыскивая способы для борьбы с террористическими попытками, нельзя ограничиваться одними мерами предупреждения и охраны, а необходимо, по моему мнению, считаться и с вышенамеченными психологическими явлениями. Вот почему я находил бы крайне желательным, чтобы был установлен порядок, но, разумеется, не для одной Москвы, а уже для всей России, по которому в сообщениях о совершенных покушениях никогда бы не упоминалось ни имени, ни фамилии совершавшего преступления, а только говорилось бы, к какому оно принадлежит полу, а в случае если бы признавалось необходимым дать ему какое-либо наименование, то числить его по номеру».
Русский язык все-таки великолепный инструмент. Речь, разумеется, не идет о наивной стилистике цитируемой записки. Есть в ней момент, который сегодня как никогда актуален. Интеллектуальный ответ на цивилизацию зла был дан уже тогда. Те, кто совершает осмысленные или бессмысленные убийства, не имеют имени. Вне зависимости от пола, обозначаются местоимением «оно». Это не люди. Это зло.
