Потому что не очень понятно: вроде и ты помнишь и чтишь, и твой круг общения его знает, и со случайно встретившимся знакомцем разговоришься — любит и чуть ли не наизусть цитирует, а вот общая память капитально ослабла.
У "коллективного ослабления памяти" есть объективные предпосылки, такие как смена эпох, социальных и культурных реалий, но все равно обидно.
К числу таких странно позабытых писателей относится и Петроний Гай Аматуни, чье столетие недавно прошло почти не замеченным на общенациональном уровне, и, увы, не получило заслуженного внимания и на его родной донской земле. Тем более насущным выглядит заполнение данного пробела.
Аматуни родился 12 июля — или 29 июня по старому стилю — 1916 года в станице Великокняжеской на территории Области Войска Донского — сейчас это город Пролетарск Ростовской области. Аристократическим было не только название места рождения, но и фамилия новорожденного: "аматуни" в переводе с армянского — это вельможа, царедворец. Да, собственно, и сам род Аматуни относился к числу древних и знатных, княжеских, пускай и утратил к началу ХХ века былое могущество. Супруга Эмиля Лахуда, бывшего президента Ливана и армянина по матери, также является потомком этого рода.
Детство Петрония Гая прошло на земле предков, в Армении, о чем он затем не без ностальгии вспоминал в одном из своих произведений: "Вот если бы я смог снова начать свою жизнь, сохранив при этом приобретенный опыт, то… Гм! Боюсь, что как некогда в Ереване, я снова стал бы вождем краснокожих, Черной пантерой, трижды бежал к берегам Амазонки и трижды был бы доставлен домой работниками милиции.
Затем стал бы "гипнотизером" и усыплял всех собак и кошек Векиловской улицы, писал бы фантастические поэмы, снимался в массовых сценах армянского фильма "Первые лучи", строил бы летающие модели самолетов…".
Впрочем, модели самолетов и вообще авиационную тематику он и так забрал с собой из детства, чтобы пронести через всю жизнь.
Уже перебравшись с семьей в Москву, будущий писатель в четырнадцать лет поднялся в небо на планере, через два года стал инструктором кружка по авиамоделированию, еще через два — оказался за штурвалом всамделишного самолета. Он так описывал старт своего пути в небо: "Начинал я летать в юности — на планере. В ту пору он представлял собой пустотелую балку: на одном конце — сиденье, педали и ручка управления, а на другом — хвост, состоящий, как и сейчас, из горизонтального и вертикального оперения. Крыло — прямоугольное в плане и обтекаемое в профиле — крепилось на высоких стойках. В носовой части балки, снизу, — крюк, на него цеплялось кольцо с веревкой".
Когда грянула Великая Отечественная, инструктора планерного спорта Аматуни призвали в кавалерию, но затем, после ранения и лечения в госпитале, ему удалось поменять приписку на более близкую к гражданской специальности. Петрония Гая направили в училище летчиков-истребителей ВВС — окончив его, он стал летчиком-инструктором.
После окончания войны и демобилизации, Аматуни, вернувшись на Дон, сначала трудился летчиком-инструктором в ДОСААФ, а потом полтора десятка лет, с 1953-го по 1968 год, в ростовском авиаотряде "Аэрофлота". Больших карьерных высот, несмотря на огромное уважение коллег, не достиг, окончил трудовой путь вторым пилотом самолета ИЛ-14.
Впрочем, главной для него была летная высота сама по себе, да и для второй высоты, литературной, пищу она дала богатую. 11 тысяч часов в воздухе — и более двух десятков книг, многие из них не про небо, но почти в каждой тема полетов и самолетов хоть мельком, да затронута.
Первые пробы пера Аматуни появились на страницах центральной газете ВВС "Сталинский сокол" в 1944 году. Появились целые сборники о пилотах — "4000000 километров" (1954), "На крыльях" (1955). В конце пятидесятых его принимают в Союз писателей СССР. А еще в 1948 году Ставропольское книжное издательство выпустило его сказочно-героическую повесть "Маленький летчик Пиро" (куда же без летчика!).
Именно своими книгами для детей и юношества Аматуни, пожалуй, и запомнился больше всего. Разброс тем, сюжетов и интонаций был у него потрясающим. Тут и мрачновато-брутальная "Тайна Пито-Као", и фантазия на шахматную тему "Королевство Восемью Восемь", и более всего любимая советскими школьниками сказка о маленьком роботе Чао, побеждающем в жаркой схватке похитившего его грозного волшебника Мур-Вея.
Аматуни в жизни повезло с творческими партнерами — так, первое издание "Чао — победителя волшебников" иллюстрировал замечательный художник Константин Арцеулов, внук Айвазовского и тоже бывший летчик (первым сумевший вывести самолет из штопора). А нам всем повезло с автором, которого титан российской фантастики Александр Казанцев наградил почетным титулом "штурман мечты".
Петроний Гай был не только любящим мужем и отцом, но и замечательным другом, благодаря заслугам и незаурядному дипломатическому таланту помогавшим всем, кто к нему обращался. В качестве уполномоченного Литфонда по Ростовской области Аматуни всячески опекал донских писателей и отстаивал их интересы. Был, словом, волшебником, но добрым, не Мур-Веем. Штурман мечты — чего тут добавить.
Аматуни умер от разрыва аорты 29 апреля 1982 года, на 66-м году жизни. Тут, вероятно, стоило бы сказать, что он жив благодаря его книгам… Да, имя Аматуни живо в любом случае, но, избегая лишь оскорбляющих замечательного автора банальностей, отмечу вот что. Готовясь к созданию статьи, я пролистал того же "Чао", которого не брал в руки очень давно.
Да, многое устарело в плане реалий, иные вещи, полвека назад считавшиеся если не фантастикой, то делом завтрашнего дня, сегодня уже день вчерашний.
Но не может устареть та теплота и любовь, с которой Аматуни пишет не только о людях, но и о роботах, та доброта и христианское великодушие, с которым он относится даже к поверженному и обессилившему Мур-Вею.
Это ценности великие и непреходящие. Сегодняшнюю детвору насильно читать Аматуни не заставишь, да насильно и вряд ли надо (хотя — переиздают, значит, совсем востребованность не исчезла). Однако если частичку его доброты и тепла она воспримет хотя бы от старшего поколения, то есть от нас с вами, значит, Аматуни, хоть это и звучит банально, до сих пор жив.
