Помните, как-то давно Вы зачем-то приехали в Сочи, встреча Ваша задерживалась, и Вы прямо из аэропорта заскочили в наш адлерский дом, который там в двух минутах езды? Я давно обещала, что моя бабушка порвет Вас в нарды, Вы давно обещали этого не допустить. Вы провели целый вечер с моей деревенской родней, ели туршу, хашламу и аджику, пили сваренный в турке кофе, брезгливо не гладили наших плохо воспитанных кошек, стукались головой о созревшие киви, заплетавшие ветхий навес во дворе.
— Давно я не был в таких… ммм… незатейливых местах, — сказали Вы.
— Наслаждайтесь. Вы же любите бывать там, где не были раньше.
Бабушка Вас в тот вечер, естественно, порвала, как Ашотик надувной матрас.
Я смотрела на эту вполне буколическую идиллию и думала: "Как же здорово, бабушке 80, а такой ясный ум, столько юмора, темперамента. Здорово, что Лесин успел с ней сыграть, увидел, как это делают настоящие профи. Вот уйдет она, а мы с ним поднимем рюмку за упокой и вспомним этот вечер…"
Послезавтра бабушке 87. Она прилетает к нам погостить до зимы. Ей очень нравится, что в аэропорту ее везут к самолету на специальном кресле с колесиками. Она считает, это знак уважения. Бабушка прилетит и потребует, как обычно, пригласить "этого Михалюрича". "Проиграю ему разок, ладно. Чтобы не расстраивался. Он хороший парень, молодой, еще научится".
Бабушка прилетит, а Вы — не придете. Что мне сказать ей, Михалюрич?
Только сейчас я понимаю, как мне сказочно повезло. В своей взрослой, сознательной жизни я еще никогда не теряла кого-то, после кого в моем уголке Земли оставалась бы вот такая зияющая ледяная дыра. До которой невыносимо дотронуться.
Вот как это бывает, оказывается…
* * *
Десять лет бок о бок. Десять лет! Это половина моей хоть сколько-нибудь сознательной жизни. И ничего не успели за десять лет — не доспорили ни о том, что нужно России, ни о том, когда кончится телевидение, ни о Вашем будущем, ни о моем, не доели ни хашламу, ни севиче, в нарды не доиграли, не доделали все, что надо было, конечно, доделать. Недоузнали друг друга, недопоняли. Недосказали. Недоуслышали.
И теперь уже никогда…
Вы теперь на том берегу. Надеюсь, там Вам не скучно. Хотя бы потому, что Вы никогда там не были раньше.
А на этом берегу пара десятков душ уж точно оплакивает Вас настоящими, проливными слезами. Моя душа — среди них, Михалюрич.
<<Полную версию читать на странице Маргариты Симоньян в Live Journal>>
