Странности и спокойствие
На тему страшной трагедии 1988 года в Армении уже существует художественный фильм "Землетрясение" режиссера Сарика Андреасяна, вышедший в 2016 году. Это кино необычайной силы воздействия, словно тараном прошибающее панцирь зрительского равнодушия. Это – кино, под которое жевать попкорн просто немыслимо.
И вот, два года спустя, появился новый фильм об этой трагедии. Картину создали кинематографисты России и Армении, а режиссером выступил Александр Котт. Его мы знаем как создателя фильма "Брестская крепость". Также Котт – соавтор всего новогоднего цикла "Елки".
Я предусмотрительно запасся упаковкой бумажных платочков. Ожидал слез. Фильм на такую тему не мог никого оставить равнодушным. Он и не оставил. Но вот слез не было. И платочки не пригодились.
Попробуем понять, почему. Начнем с того, что фильм очень скучный. Если у Сарика Андреасяна в "Землетрясении" есть, как минимум, четыре сюжетные линии, четыре трагические истории, то в "Спитаке" история – от силы одна. Да и та ползет еле-еле. История, основывающаяся на необъяснимых поступках.
Главный герой Гор бросил жену, которую зовут Гоар (не спрашивайте, почему такое созвучие, ответа нет) с ребенком на руках. Узнав о трагедии в Спитаке, он мчится в разрушенный город, но непонятно почему, не может вспомнить, где тот находился. Он исступленно, в одиночку, разгребает завалы. Но совсем не того дома. Обнаруживает мальчика, кушающего варенье. А семья его – жива. Жена придавлена плитами, маленькая дочка вообще невредима.
История спасения абсолютно лишена нерва, какой-то сюжетной пружины. Действие – спокойное, монотонное. Хотя, казалось бы, должно потрясать зрителя, заставлять стискивать ручки кресел. Но нет.
Герои ведут себя как сомнамбулы. Они почти не общаются друг с другом, почти не конфликтуют, никак не меняются и не развиваются, не проявляют эмоций. Я, конечно, не эксперт-психолог, но своими глазами видел, например, трагедию "Норд-Оста". И там все было не так. Все были на нервах, старались куда-то успеть, кричали, бросались друг другу на помощь.
"Не знали с чего начать" — руководитель спасательной бригады о трагедии в Армении>>
А в "Спитаке" накала трагедии такого масштаба я не увидел. Герои "зависают", как программы на допотопном "Пентиуме". Девочка в подвале, например, не пытается вытащить из-под завала маму, не плачет, не паникует, зато меняет наряд Мальвины на наряд зайчика с ушками. Зачем? Что это значит? Неведомо.
А в это время какой-то солдатик в очках сидит себе на завале, читает "Войну и мир". А потом выдавливает из очков линзы и по-французски говорит: "Я не могу это видеть". На секундочку, это – разгар трагедии, когда каждая пара рабочих рук на вес золота, когда люди задыхаются под обломками. И чтение графа Толстого, и порча очков – все это в таких обстоятельствах выглядит как саботаж и дезертирство.
Но никакому моральному осуждению герой не подвергается. Не может видеть, бывает. Душа ведь нежная. А жители – и сами спасутся.
Вообще, актеры, игравшие по прописанным в сценарии ролям, все сплошь говорят странно и не о том. Зато непрофессиональные актеры (массовка) берут весь эмоциональный накал на себя. Замечательные спитакские женщины, кричащие на французскую журналистку с фотоаппаратом, дали 90% эмоций фильма. Эти непрофессиональные актрисы оказались прекрасны и естественны. А вот профессионалов с большими ролями словно зомбировали.
Затертые чувства
Фильм насыщен выходящими за грань здравого смысла символами. Это можно объяснить. Например, тем, что снимался фильм, очевидно, по какому-то старому, двести раз переписанному и порезанному сценарию, где всякая логика уже давным-давно приказала долго жить. Где переживания героев затерлись, как медный пятак, а чувства создателей просто замылились до полного равнодушия.
Увидел людей в крови и подумал — война: трагедия Спитака от первого лица>>
Но труднее объяснить другие очевидные нелепости. Так, в разрушенном Спитаке дорожки между домами расчищены, а обломки лежат аккуратными кучками.
А есть еще и французская девочка-журналистка. Это юное создание (роль исполняет французская актриса Жозефин Жапи), оказывается, получило первое в своей жизни редакционное задание. И сразу – нате вам! – загранкомандировка (!) в зону землетрясения (!) с пересечением "железного занавеса" (!). Извините меня, так не бывает нигде и ни в одной редакции. Это все равно, как если бы в Голливуде "подвинули" Спилберга и поставили снимать многомиллионный блокбастер условного Васю Пупкина из российской глубинки.
Я могу ошибаться, но я не увидел в этом фильме ни боли, ни сочувствия, ни вообще каких-либо чувств. Такое ощущение, что создавали его люди, не особо понимающие, что такое огромное горе.
Почти на цыпочках
Вопросов возникло много. И на пресс-конференции после показа у меня появился шанс задать вопрос создателям фильма. И я спросил режиссера Александра Котта и автора сценария Марину Сочинскую, есть ли у них какая-то личная боль по поводу трагедии 1988 года.
"О трагедии в Армении у меня были только школьные воспоминания, — сказал режиссер Александр Котт. — Мы собирали подарки детям Армении – теплые носки, шарфы. Для нас это было такое соревнование – кто больше принесет. Никакой боли в том возрасте, когда это произошло, у меня не было. Я познакомился с этой трагедией, уже взявшись за проект. Только снимая это кино, я понял и глубину, и – странное слово – торжественность этой трагедии".
Впрочем, у автора сценария Марины Сочинской личная боль была.
"Вообще, это – первый мой сценарий, написанный десять лет назад, — сказала Марина Сочинская. — А первое произведение лучше писать о том, что тебя очень волнует. И получилось, что это – именно такая тема. Я – наполовину армянка. Я жила в Армении. Многие мои друзья ездили туда помогать. Многое написано по их рассказам. В общем, это было написано сердцем. Я не знаю, насколько это получилось у нас показать, но эта тема для меня важна".
Написанный в 2009 году сценарий оказался многострадальным. Чуть позже выяснилось, что его сократили практически на треть, выбросив по просьбе армянской стороны линию о мародерах.
"Мы снимали этот фильм почти на цыпочках, чтобы никого не задеть", — сказала продюсер Тереза Варжапетян.
С фильмом Сарика Андреасяна создатели "Спитака" просили свое детище не сравнивать.
"Два проекта готовились одновременно, — сказал Александр Котт. — Это – стечение обстоятельств. Никто не запрещает снимать кино на одну и ту же тему. У "Землетрясения" была очень хорошая для трагедии, для такого фильма, прокатная судьба. У нас – некоммерческое кино изначально. Мы не рассчитываем на широкий прокат. Наше кино не хуже, не лучше. Оно – другое".
"Мы не участвовали в соревнованиях, — подтвердила продюсер картины Елена Гликман. — А то, что у нас одновременно снимается два фильма про космос, или два фильма о Екатерине II – это нормально. Хуже, когда про трагедию не было снято вообще ни одного фильма. Чем больше будет фильмов на такие важные темы, тем, наверное, будет лучше. И каждый художник может высказаться".
Голоса подземелья — взгляд на трагедию от Сергея Баблумяна>>
Несмотря на то, что Александр Котт не возлагает на "Спитак" никаких коммерческих надежд, прокат у фильма ожидается.
Продюсер картины рассказала, что картина выйдет в прокат до годовщины Спитакского землетрясения. А 7 декабря фильм покажут на государственных каналах Армении и России.
