Хотел было написать про Сурена Айвазяна – "противоречивая личность", да вовремя осекся. Он как раз противоречивым не был: противоречиво было отношение к нему, и остается таковым, спустя девять лет после его кончины.
"Секретная книга крестоносцев": что скрывали морские гавани армянской Киликии>>
К тому, что он сделал в жизни, особенно в сфере истории и расшифровки урартской клинописи относятся по-разному: налицо все оттенки чувств, от полного фанатичного восхищения, через осторожную и конструктивную критику, до полного фанатичного же, порой враждебного, неприятия. Разумеется, фанатизм, вне зависимости от полюса, аргумент наименее убедительный, а вот путь посередине обычно как раз и усеян правдами. Для тех, кто правды эти умеет распознавать.
Мечту своей жизни Сурен Айвазян сформулировал так: "Это – Армения, освобожденная от всякого ига". И еще.
"Меня в 1957 году специальным решением Президиума АН СССР направили в Эльбрусскую экспедицию Института прикладной геофизики АН СССР в качестве инженера – заведующего лабораторией группы оптики. На Эльбрусе, на пике Терскол, в ночь с 7 на 8 ноября 1957 года я вместе со старшим братом, Грачиком Айвазяном, провел свой первый эксперимент и достиг результата, за который был удостоен в 1961 Государственной премии вместе с другими сотрудниками", — так он ответил на вопрос о самом значительном событии в жизни.
Что касается физики и геофизики, геологии и оборонки, то здесь его заслуги очевидны и признаны на самом высоком международном уровне. Они не оспариваются никем, а вот его труды по истории и расшифровке урартских клинописей, их прочтение на архаическом грабаре (древнеармянском языке), вызывает до сих пор шквал полярных эмоций. А между тем, Сурен Айвазян обнаружил и провел раскопки горно-металлургического объекта Мецамор, относящегося к III — I тысячелетиям до н.э.
Как киликийские армяне перехитрили германского императора, или Тайна подарка Левону II>>
История – наука ни в коем случае не точная, очень подверженная сиюминутным запросам тех, кто имеет над ней власть, беззащитная перед произвольной трактовкой и редактированием. Поэтому, скажем, историческая проблема государства Урарту – существовало ли оно вообще, или нет, и было ли оно армянским – до сих пор было и дальше останется предметом споров. Хотелось бы, чтобы споры проходили в рамках серьезной научной дискуссии, а не в лексическом и эмоциональном оформлении уличной разборки.
История всегда полна субъективных оценок, они подтверждаются или отвергаются не менее субъективными аргументами. Но у истории есть и непреложные факты, отредактировать которые невозможно из-за их очевидности. И, например, вызывает недоумение, когда от армянских ученых слышишь, например, что в XII-XIII веках существовали, оказывается, какие-то атабеки какого-то Азербайджана, хотя такой топоним, обозначающий государство, появился лишь семь-восемь веков спустя. Можно, конечно, приписать кыпчакам-кочевникам, бродившим некогда по окраинам Персии, умение чеканить монеты, и этим успешно занимаются фальсификаторы в определенных странах, но слышать такое, пусть и в 1960-ых годах, от ученых из Армении, по меньшей мере, странно.
Хачкары и надгробные плиты Неркин Геташена: что станет с супернаходками армянского села>>
Цель этих строк совершенно не в том, чтобы декларировать и отстаивать полную правоту исторических изысканий Сурена Айвазяна. Это, скорее, призыв к цивилизованным способам ведения научной дискуссии, даже учитывая волатильность такого зыбкого предмета, как история. Необычные, смелые версии – они, что в астрофизике, что в истории, что в филологии суахили и воспринимаются резко же, но нельзя же – враждебно.
К таким цивилизованным способам, каким, например, владели академики Василий Струве и Иосиф Орбели, во многом поддержавшие тезисы Айвазяна, или оппонировавший ему Борис Пиотровский. Аргументы "за" и "против", выдвинутые этими гигантами, всегда принимались к сведению и с большой благодарностью.
Дочь Сурена Айвазяна, Нунэ Айвазян, рассказывает, что отец никогда не стоял на позициях непоколебимой уверенности в собственной правоте – наоборот, принимал к сведению и соглашался со многими контраргументами. А вот безапелляционные и высокомерные суждения, высказанные эпитетами на грани фола, убеждали его в том, что он на верном пути. "Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав" — справедливость этого наблюдения еще никто не отменял.
А еще Айвазян был в честной оппозиции к любым властям – к советской, и ко всем трем президентам (эпоху третьего он, правда, почти не застал при жизни). И эта оппозиционность тоже добавила Айвазяну немало негатива в образ.
Поразительная история Гошаванка: права женщин в средневековой Армении и уникальной хачкар>>
К великому сожалению, редко, какая власть способна понять, что оппозиция ей необходима, как воздух. Власть, подавляющая инакомыслие, скорее рано, чем поздно, уверует в собственную непогрешимость и деградирует, разлагаясь заживо и отравляя все вокруг себя.
Вот это, как раз, из тех непреложных фактов, которым нас учит история. Не было еще случая, чтобы так не произошло.
