Знаменитый Иван Христофорович Баграмян писал об Арушаняне в своих воспоминаниях так: "С Багратом Исааковичем мы давние знакомые. В двадцатых годах довольно долго я командовал Ленинаканским кавалерийским полком Армянской стрелковой дивизии. Арушанян в то время был начальником полковой школы в 1-м стрелковом полку. Баграт, несмотря на молодость, по достоинству считался одним из самых перспективных командиров. Рос он быстро, командовал полком, дивизией, отличился в боях на Карельском перешейке. И вот Арушанян уже начальник штаба армии важнейшего приграничного округа. Это очень способный, умный человек, и такой стремительный взлет не вскружил ему голову".
Возможно, именно отсутствие "детской болезни", называемой "головокружение от успехов", и спасало не раз жизнь Арушаняну. В разных обстоятельствах, и в моменты выбора, и на поле боя, и под арестом в НКВД.
В 1920 году семнадцатилетний Баграт Арушанян был призван в армию Первой республики. Прослужил он в ней по причинам, от него не зависевшим, недолго — всего полмесяца: первый момент выбора настал быстро, и Арушанян сориентировался мгновенно, постановив для себя, что служение родине для военного не зависит от политической обстановки.
С конца 1923 года пошел отсчет службы Арушаняна в РККА. Первым делом его направили на учебу в Армянскую объединенную нормальную военную школу, а по окончании школы – в 1 Армянский стрелковый полк. Был командиром взвода, роты, батальона и начальником полковой школы.
Он участвовал и в таинственной до сих пор во многом финской войне. А Отечественную Арушанян прошел всю: началась она для него с Юго-Западного и Южного фронтов, с боев под Уманью, а закончилась в 1945-, освобождением от фашистов Норденбурга и города-крепости Пиллау. Тогда он уже был генерал-лейтенантом, ни дня не просидевшим в штабах и в тылах.
Но в промежутке случилась большая неприятность, которая вполне могла стать фатальной. Дело в том, что в 1941 году, как раз под Уманью, 12-я армия, начальником штаба которой как раз и был Баграт Исаакович, попала в окружение. Из него бойцам удалось выйти, но, как и следовало ожидать, все, побывавшие в окружении, попали под следствие в НКВД.
И вот, как выясняется на примере Арушаняна, не каждый арест НКВД заканчивался лагерями или расстрелом. Следствие велось почти год, и дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Более того, Арушаняна отправили на ускоренную переподготовку, а после нее заместителем командующего 4 ударной армией 1-го Прибалтийского фронта.
С легендарным Баграмяном пути Арушаняна пересекались не однажды. Генерал вспоминал, что было и так:
"Прямые проводные линии были перерезаны. Связь базировалась только на радио и обходных каналах, которые работали с большими перебоями. Помню, мне однажды удалось связаться с начальником оперативного отдела штаба фронта Баграмяном. Пользуясь тем, что оба владели армянским языком, непонятным для фашистов, мы попытались обменяться информацией об обстановке. Однако это удалось наполовину, поскольку связисты где-то на линии, услышав незнакомую речь, приняли нас за противника и поспешили отключить связь".
После войны Баграт Арушанян преподавал в военной академии, потом ушел в отставку, жил спокойной гражданской жизнью. И то сказать: три войны за плечами, можно понять генерал-лейтенанта, по-человечески захотевшего отдохнуть. А жизнь в девять с малым десятилетий – это как приз тому, кто сумел пройти эти войны и остаться живым.
