Арам Гарегинян, Sputnik Армения.
Вино из пригоршни не пьют. Поэтому, чтобы дождаться нашего стола, оно должно пролежать в бутылке. А чтобы дождаться бутылки – в бочке... Вы спросите: к чему эти рассуждения, да еще на трезвую голову?
"Ну нет, мы выпили уже... Работать не будем, все. Остаток дня мы подарили вам", - с улыбкой говорит нам Левон Бишарян.
Профессия у него для наших дней непривычная. Он - бондарь. А такая работа – не для хмельной головы.
"Знаете, сколько ударов нужно, чтобы сделать одну бочку?", - спрашивает нас мастер Левон.
В глазах у него появляются веселые искорки (ну-ка, насколько же мы ошибемся?).
"Сто?... Ну, четыреста", - отвечаем мы. В самом деле, не тысячу же раз бить молотком по этим обручам!
Неизвестные, но очень важные: какие товары хотят выпускать в Армении в 2019>>
Верно, не тысячу. Две тысячи ударов молотком, в несколько килограммов, по плотному зубилу - мастера его называют "осадка". И бить надо не абы как. Во-первых, точно по обручу. Если косо упрешь зубило, то промахнешься и "хряснешь" в доску. А если ударишь слабо, обруч вниз не пойдет.
"А вниз его для того и загоняют, чтобы он доски стягивал. Обруч так плотно должен сидеть, чтобы даже бритву между досок нельзя было просунуть", - говорит мастер.
В советское время в тресте "Арарат", который делал знаменитые коньяки, был сувенирный цех. Там делали маленькие бочонки. Вроде тех, которые наши родители (да и мы с ними вместе) помнят по фильму "01-99" с Фрунзиком Мкртчяном. В таком цеху мастер Левон работал долгие годы.
В 90-е, когда Ереванский коньячный завод перешел французам (компании Pernod Ricard), бочки стали использовать только большие, для хранения.
"Они нам привезли новую культуру производства", - говорит Бишарян, – "Раньше наши мастера вручную делали клепки на бочках. Работа без права на ошибку. А с ними мы освоили новые станки. Очень многое изменило это в работе. Но главное, по-прежнему, делает человек. И у них, и у нас. Никакой компьютер живому мастеру не замена. Разве компьютер умеет читать?".
Компьютер может анализировать текстуру и волокна дерева. Но читать дерево компьютер не умеет, уверен мастер.
"Вот тут перед вами десять бочек лежат. Так у них у каждой свой характер. Свои хорошие и плохие стороны. Свои капризы. Не удивляйтесь", - говорит он.
Бочка бывает старой и молодой. Молодая идет под свежий коньячный спирт. Старая - под готовый коньяк, который уже прошел купаж. Молодая бочка должна сначала "обжиться" с новым спиртом, более агрессивным.
"Не вливают вина молодого в мехи старые". Слова эти были неповторимо новые. А говорилось о вещах совсем простых, из каждодневного обихода, полного солнца, труда, большой семьи и нагретой одежды из полотна и шерсти.
Эти простые вещи тут лежат и сейчас. Вот молоток. Вот – обручи. Тут – доски. На полу – опилки. Вот мастер Левон в простом пиджаке и старом свитере. Вот его подмастерье в грубом фартуке.
Сюда можно прийти, как в машину времени. В двадцати шагах отсюда, прямо за углом – офис крупной компании онлайн-торговли. А здесь – мастера и их нехитрый обед, который они нам приготовили.
"Мой дед работал в тресте "Арарат", управляющим отдела по виноградарству. Изучал урожай, по селам, по колхозам, по сортам винограда. А я смолоду освоил бочарное дело. Трудная работа, жесткая. Зато... Знаете, как мастера раньше проверяли? Брали молоток и по крышке бочки стучали. Звук должен быть звонкий. Это значит, трещин нет, и звук через них не растекается. Значит, бочка что надо. Один раз мастер стукнет - и по звуку уже может сказать, годится твоя бочка или нет. Вот что значит - мастер", - рассказывает Левон.
В "винно-водочных" областях Армении начнут готовить программистов на Java и iOS>>
Мы чуть-чуть солгали. Про мастеров он сказал не в настоящем, а в прошедшем времени. Сейчас их в республике шесть-семь. Людей помоложе очень мало. Это Бишаряна и беспокоит.
"Мы всем рассказываем, что у нас – страна прекрасного вина и коньяка. Хорошо. А как он будет прекрасным, если не будет мастеров? Каждый на своем месте. Винодел – на своем, технолог – на своем. Но они же не могут разбираться, как волокна дерева идут, или насколько оно высохло. Да и не должны разбираться. У каждого своя работа. И эту работу должны делать мы, а у нас должны быть ученики. Все-таки наша работа не такая уж и бесполезная. В нержавейку, что ли, вино наливать? Нормально это, по-вашему?", - говорит мастер Левон.
Ученики все-таки есть. Один из них – ученик Бишаряна, Гагик Меграбян из села Ошакан.
"Хочешь стать мастером – надо начинать с ремонта. Видишь, какая бочка как устроена. Уста (мастер - ред) Левон правильно это говорит. И своими руками главное делать. Если все будешь делать на станках, до конца не поймешь. Таких мастеров я тоже видел. Но руками надежнее все-таки", - улыбается Гагик.
Он отказывается разбогатеть: инженер Ованнисян и его завод в Степанаване>>
За то время, что мы прочитали эту статью, он может сделать двадцать-тридцать ударов, тем самым молотком в несколько килограммов. И совсем не устать. А еще он учится читать дерево и слышать его (теперь мы уже знаем, как это важно). Все это может и его учитель, которому шестьдесят один год.
Только все это было бы никому не нужно, если бы эти бочки никто не покупал. Здесь мастер Левон хочет поблагодарить Армена Гаспаряна.
"Этот человек практически из ничего создал винно-коньячный завод. И когда ему надо выбирать между своей выгодой и работой для людей, он выбирает второе. Например, когда вывозит коньяк за рубеж, обратно с пустыми фурами может привезти и бочки. Так будет выгоднее. Но он так не делает. Хочет, чтобы именно здесь работали люди. И не обязательно мы. Пусть завтра заказ выполнят другие. Главное, чтобы это ремесло в Армении не прекращалось", - говорит Бишарян.
Он продолжает работать, с несколькими помощниками. А весной они снова поедут в лесные края, заказывать сельчанам деревья для рубки. Выбирать их мастер Левон будет сам.
