Почти каждый год 9 -го мая в Карабахе после войны проводился военный парад. Приурочивался он не только ко Дню Победы, но и ко дню взятия Шуши и созданию карабахской армии. Тогда я в паре с оператором Оганнесом Акопяном работал для новостей НТВ в Ереване и часто бывал на съемках в послевоенном Карабахе.
"Здравствуй, дорогой, боишься?": как smartдафоны Карабаха воевали в апрельской войне>>
Как-то мне рассказали, что в праздничные дни обстановка на передовой всегда осложняется. Противник открывает огонь, стараясь подпортить настроение в сопредельных окопах. То же самое в "красные" дни азербайджанского календаря проделывали и армянские военнослужащие.
Да и вообще, на передке шла жестокая снайперская война. Я решил сделать об этом репортаж. Как раз утро перед карабахским парадом в 1997 году идеально подходило для передачи ощущений. Думал, что находясь на позициях, смогу отразить психологическое состояние бойцов у амбразур. Передам напряжение. Что они испытывают, зная, о том, что противник готовит свинцовые поздравления? Но я и предположить не мог, что нас ожидало на этой съемке.
В шесть утра у здания правительства нас встречала машина с офицером сопровождения. Мы приехали почти вовремя и двинулись в Мартунинский район. С попутчиком общий язык нашли сразу. Я рассказывал забавные случаи из своей жизни, а он —свежие карабахские анекдоты:
А остальные пока задержитесь в зале: "свинцовый апрель" глазами очевидца>>
— Обезвреживает молодой сапер мину. Старый подбегает, видит, что тот неправильно с ней обращается и говорит: "Что ты делаешь?! Она же взорвется"! А тот отвечает: "Пусть взрывается, у меня там много еще таких есть".
Наконец прибыли на позиции. Командир подразделения, молодой старлей, доложил нашему попутчику о том, что за время его боевого дежурства происшествий не было.
— Наденьте, — сказал он, протягивая нам каски.
— Зачем? Мы даже во время войны их не носили.
— Так надо. Работают снайперы.
Я надел, и мы вошли в траншею. Все было буднично. Солдаты стояли у амбразур и косились в нашу сторону. Оператор стал снимать и совсем скоро раздался странный звук. Камера была включена. Накамерный микрофон зафиксировал этот звук, а солдаты в кадре интуитивно пригнулись. И Овик с камерой слегка присел.
— Камо, Камо, что с тобой? Камо перестань! — закричал кто-то.
Самая короткая русско-турецкая война, или Армянские чабаны специального назначения>>
Ставший целью солдат стоял от меня в метре. Он прислонился к стенке траншеи и медленно стал сползать вниз. Его окружили сослуживцы. Сняли каску. Из головы текла кровь. Солдата уложили на землю. Он припадочно дергал конечностями, тряс головой и стонал:
- Ы-ы-ы-ы, ы-ы!
У раненого собралась большая группа. Каждый хотел помочь. Прозвучали еще два выстрела. Снайпер наверняка счел, что прибежавшие на помощь потеряют бдительность. Но все обошлось. Раненного срочно госпитализировали. Бойцы показали пробитую каску с двумя отверстиями и пулю.
"Стыдно стало при мальчиках": история сумгаитской девочки в ереванской школе>>
Ее мы сняли крупно — в залитых кровью друга руках бойца. Пуля пробила каску и прошила голову навылет. После того, как все мы отошли от шока, командир, старший лейтенант Бабаян, взял бинокль и стал следить за передвижениями в неприятельских окопах. Потом взял снайперскую винтовку и попросил нас не снимать ответный выстрел. Я вспомнил про законы вендетты и ветхозаветную заповедь: око за око — зуб за зуб.
— То, что сейчас происходит на передовой можно назвать настоящей снайперской войной, — рассказывал чуть позже нам в интервью Игорь, — Перемирие как бы ширма для снайперов. И мы вынуждены отвечать на это.
"Ашот Еркат": железная память о Павле и его бойцах — видео>>
После интервью я с дрожью в голосе произнес в объектив текст стендапа. Сказал, что хотя пушки в Карабахе уже три года молчат, на передовой продолжают гибнуть люди. За спиной зияло огромное пятно бордовой крови...
На обратном пути мы заехали в госпиталь, куда доставили раненого. Он лежал на операционном столе и продолжал стонать, не приходя в сознание.
— Перелом черепа, — сообщила медсестра.
Оказалось, что помимо пули голову поразил и осколок каски.
...На парад мы приехали к самому началу. Коллеги были уже в курсе (в новостях же работают!) и были потрясены. После парада сразу же отправились в аэропорт для посадки на вертолет. Здесь стояло несколько носилок с перебинтованными бойцами.
— Дим, подойди, пожалуйста, — подозвал Овик, разговаривавший с кем-то из группы сопровождения раненых.
— Вот, наш утренний знакомый, — Овик указал на одного из лежавших без сознания.
— Камо? — спросил я.
Под одной Шинелькой: памяти Артура Апресова посвящается>>
— Да, — ответил военврач, сопровождавший его раненных в Ереван.
— Как он?
— Состояние стабильное, но тяжелое.
...Спустя три года после этого случая, мы на ереванской оперной площади снимали запуск воздушного шара. Под навесом от имени организаторов прохожих угощали шампанским. Рыжий виночерпий долго вглядывался в наши лица, а потом что-то сказал Овику.
— Дим, помнишь случай со снайпером в Мартуни?
— Конечно.
— Вот, человек, который тогда служил в госпитале. Помнит нас.
Хроники Невзорова и сенсационные мемуары: кто в Карабахе окружил Геранбойский батальон>>
Овик кивнул в сторону виночерпия:
— Говорит, что не дожил тот солдат до Еревана. В вертолете скончался...
