О том, что значит Ереванский государственный университет в жизни нескольких поколений армян, говорить, наверное, не стоит. И гуманитарии, и знаменитые математики, и астрофизики недосягаемых звездных величин – это выпускники родной alma-mater, включая мореходцев, политиков и даже тех, кто, потеряв многое в смену эпох, сегодня продает книги на ереванском "Вернисаже". Образование-то не высшее, а высочайшее, при них осталось, разумеется.
Университет этот прошел через три войны, включая Карабахскую, прошел достойно и с достойнейшими выпускниками. Перечислить даже самых знаменитых из них трудно, а обычных – невозможно, да и вряд ли есть эта необходимость – они среди нас, повсюду, они и есть – мы.
Уверен, что каждый выпускник любого факультета ереванского "универа" с ходу назовет массу имен преподавателей, вошедших в легенду. Лично для меня, наряду с любимыми и уважаемыми всеми, таковым был, например, блистательный Левон Грачьевич Нерсисян.
На его лекциях по "античке" яблоку негде было упасть, на них приходили со всех факультетов, из других вузов, иногда приезжали из других городов. Это был невероятный артистизм, унаследованный им от отца, величайшего армянского артиста Грачья Нерсисяна, помноженный на собственные энциклопедические познания и невероятную энергетику личности. Он принципиально не готовился к лекциям, но каждая из них заканчивалась овацией вставшей на ноги аудитории.
Лично я получил свою "пятерку" в зачетку после полуторачасового спора с ним о том, понял ли, все же, Армению Осип Мандельштам. К античной литературе это, на первый взгляд, не относилось, но только на первый.
…А потом в аудиторию входил многолетний (как нам казалось – вечный) декан русского филфака Левон Мкртчян, переводчик всех времен и народов, всегда невозмутимый и какой-то всегда обманчиво (для нас, школяров, обманчиво) рассеянный. Это потом мы понимали, что от его взгляда и мудрого, а потому снисходительного опыта, не скроется ни одна из студенческих проделок. Мы-то мнили себя первопроходцами в шалостях.
А еще по университету бегал любимый всеми без исключения физик Владимир Морозов, особенно озабоченный в мае-июне, когда никто не хотел ехать в стройотряд на Чукотку, а ему нужен был "контингент". Ну, умные-то люди тогда воспользовались уникальнейшим шансом побывать, например, на мысе Шмидта – туда ведь иначе, чем за государственный счет, никому в голову не придет отправиться.
Всех не перечислить, и преподавателей, и ректоров. Каждый из них внес в становление ЕГУ что-то очень свое, личное, что-то такое, что не измеряется ни зарплатами, ни должностями, ни научными званиями. Все эти люди сделали столетнюю историю alma-mater.
И, если позволите, отдельное спасибо нынешнему ректору, Араму Симоняну. За то, что не отступил перед давлением, остался верен себе и университету. Остался педагогом, этого университета достойным.
