Поиски кладбища немецких военнопленных в Ереване оказались не из легких. Наша съемочная группа, преодолев страшные пробки, наконец добирается до одного из спальных районов столицы, на территории которого, согласно имеющимся у нас сведениям, расположено немецкое кладбище.
Едем практически наугад, по пути не встречаем ни людей, ни машин. Вынужденный звонок другу, который из этих краев. Приятель дает четкие указания: найдите дорогу, выложенную булыжником, и следуйте по ней до самого конца, там и увидите кладбище. Кстати, дорогу, выложенную булыжником, как и расположенные неподалеку алюминиевый завод и Канакерскую ГЭС, построили немецкие военнопленные.
Дорога из булыжника действительно построена на славу, основательно — немецкое качество. Хотя, конечно, в числе военнослужащих гитлеровской армии были и представители других наций — венгры, румыны, хорваты, итальянцы и не только.
— Кто-кто? Представители Люксембурга? - через полчаса, уже найдя кладбище, удивленно спрашиваю в беседе со сторожем.
— Да, двое. В Армении похоронены всего пять люксембургских пленных, двое — здесь, у нас, - не без гордости говорит сторож.
Встреча с ним тоже оказалась примечательной. Сперва мы увидели кладбище, огражденное железным забором и закрытое на замок. Через черную решетку просматривались черные кресты. На наш шум вдруг прибежала собака. Немецкая овчарка — на страже немецкого кладбища. Почти сразу мы услышали мужской голос: "Леди, Леди!" Собака, дружелюбно виляя хвостом, побежала обратно — к хозяину. Им-то и оказался сторож — пожилой мужчина в домашней одежде и бежевой кепке. Зовут его Армен Степанян.
Узнав цель нашего визита, сторож открывает дверь решетчатого забора. Леди, не теряя даром времени, вбегает на территорию кладбища и быстро забирается на постамент установленного здесь большого креста.
— Она больше всех радуется посетителям, обожает лежать на постаменте креста памяти румын, - сказал дядя Армен, глядя на довольную позу шустрой Леди.
Крест в память румынских военнопленных установили сравнительно недавно. Если ограда, черные кресты и могильные плиты появились еще "во времена коммунистов", то крест установили в 2006 году, вспоминает дядя Армен.
За территорию кладбища отвечает общественная организация "Исследование" во главе с Гагиком Тадевосяном. Отец его — Агван Тадевосян — еще в конце 1980-х начал заниматься поисками и восстановлением могил военнопленных. Это кладбище, где захоронены 257 военнопленных, с тех пор и называют просто "кладбищем алюминиевого завода".
После развала СССР сотрудники посольств Германии, Румынии, Хорватии начали активно посещать и следить за могилами. Нередко приходят и туристы из разных европейских стран. Один из таких визитов особо запомнился сторожу.
— Посетителя звали Манфред, очень спокойный мужчина, в круглых очках. Он приехал в Армению с друзьями именно с целью посетить это кладбище. Здесь похоронен его отец. Весь день он плакал у черных крестов, никто не мог его утешить и успокоить, - рассказал дядя Армен, горестно вздохнул и прошептал принятую в народе присказку-оберег от несчастий "Боже, спаси и сохрани" в армянской интерпретации ("Խեր, շառ, Ասված" — непереводимая идиома, эквивалентная этой фразе в русском языке. - ред.).
Затем сторож продолжил: "Я ведь себе на жизнь зарабатываю продажей тутовки, так что у меня всегда есть полные бочки отличной водки. Предложил гостям, сначала пили с опаской, потом напились. Если до этого я с ними разговаривал с помощью переводчика, то потом он и не нужен был, так мы уже подружились".
Он позвал нас в свою сторожку и достал из толстого фотоальбома помятый конверт. Это было письмо от Манфреда, отправленное еще в ноябре 2013 года. В конверте лежали три фотографии, сделанные в день визита немецких друзей на кладбище, а также перевод письма с немецкого на русский, который явно был сделан с помощью Google Translate.
Угостив тутом и черешней и почти обидевшись из-за нашего отказа попробовать тутовую водку, дядя Армен попросил: если вдруг кто-то из нас или наших знакомых соберется вдруг в Германию, позвонить ему. Он хочет передать бутылку тутовки Манфреду. Она однажды помогла ему в скорбную минуту.
