Колумнист Sputnik Грузия Екатерина Микаридзе в рамках проекта "Прогулки по Тифлису" рассказывает об истории, пожалуй, одного из самых творческих домов Тбилиси - доме, в котором жил и создавал свои шедевры культовый кинорежиссер и художник Сергей Параджанов.
Да, трудно быть богом, - соглашалась я, преодолевая дорогу в гору. Это ж нужно каждый божий день поддерживать физическую форму, чтобы, чего доброго, не выдохнуться и не споткнуться носком ботинка о выступающий булыжник.
Улиц, вымощенных булыжником в городе, вообще осталось крайне мало. Это одна из них, да еще и на подъеме. Не располнеть ненароком, не то ползти станет еще тяжелей. Да, трудно, но приятно, черт побери. Приятно, когда ты взобрался наверх, выглянул в окно собственного дома. Вид из окна любого из этих домов, кстати, как из центрального офиса небесной канцелярии. Даром что ли место Святой горой называется.
Так вот, выглянул в окно, а там город, с мелкими, словно высыпанными из твоего кармана, домиками. И они все толкаются, налезая друг на друга, соперничают. О чем-то перешептываются, что-то друг другу рассказывают. А потом наступает ночь, и добрый, теплый и беспечный Тбилиси погружается в сон. А ты все созерцаешь город сверху, под плач дудука и чье-то пение. Одним словом, Мтацминда – это не просто один из самых колоритных тбилисских районов, это другая галактика.
Чудак, мистификатор, режиссер Сергей Параджанов появился на свет на одной из здешних улиц Котэ Месхи. Мысль сходить в дом Параджанова в Тбилиси родилась, когда я побывала в доме-музее Параджанова в Ереване. Место это, по правде говоря, удивительное. С особой энергетикой и ощущением присутствия мастера.
Но Параджанов и дня не жил в ереванском доме, он родился и прожил всю жизнь в Тбилиси. И оставался верен этому городу почти до конца жизни. Поэтому было бы логично, если бы в его доме открылся бы музей. Но не случилось. И теперь в этом доме расположился отель. Он, кстати, так и называется "Параджанов".
Сегодняшние владельцы купили дом, в котором родился и прожил всю жизнь Параджанов, у его сына Сурена, в 1995 году. Они жили на соседней улице. Давно состояли на учете, как многодетная семья. Но времена менялись, и получить квартиру на законных основаниях, увы, уже вряд ли получилось бы. И, вообще, тут важен контекст происходящего.
Сыну Параджанова Сурену нужно было поскорее решить вопрос с полученной по наследству недвижимостью. Дом, ставший культовым местом для творческой интеллигенции, для него, скорее всего, особой ценности не представлял. Государству, которое могло бы выкупить дом из частного владения и открыть в нем в будущем музей, было не до этого. За окном стояли 90-е, с гражданской войной, разрухой и безработицей. В итоге, дом достался семье, которая нуждалась в дополнительной квадратуре и оказалась способна за это заплатить.
- В доме уже нечего не было из вещей режиссера, - рассказывает хозяйка Манана. - В основном, все содержимое было уже вывезено в Ереван. Некоторые вещи подарены и отданы соседям, и они до сих пор у них. Сам же дом был в запущенном состоянии. Потрескавшиеся стены, хилый балкон. Но нас интересовала больше площадь, чем состояние дома. Муж у меня строитель, поэтому мы подумали, что все со временем сделаем сами. Тем более, что была перспектива достроить еще, добавить квадратные метры.
Тут Манана отклоняется от темы и с искренним участием на лице говорит о том, что недавно узнала о том, что дом, где жила вторая супруга Сергея Параджанова, мать Сурена Параджанова Светлана Щербатюк, сгорел, и она фактически осталась на улице. Женщину, по ее словам, приютили у себя соседи.
- Я подумала о том, что, может, ее позвать к нам, поселить у нас. А потом решила, вряд ли она согласится, ей же уже за 80. У самого Сурена семьи никогда не было, насколько я знаю. И, вообще, о нем известно предельно мало.
Мы сидим с Мананой на диване, в середине комнаты. Там, где по всей видимости стоял у Сергея Параджанова стол. Справа от входа в следующую комнату, на стене много картин, выполненных на войлоке. В основном, это портреты самого Параджанова или же персонажи из его фильмов.
Манана по образованию юрист, пару лет назад увлеклась созданием рисунка на войлоке. О том, что Манана рисует, не знал даже супруг. Откуда пошло это увлечение, женщина объяснять не берется, загадка для нее самой же. Видимо энергетика у дома какая-то особенная. Параджанова уже 28 лет нет, а его дух все витает, провоцирует на творчество, созидание.
Правее от стены небольшой бар. На полках вино и чача собственного приготовления. Хозяин дома Гурам, снимает с полки одну бутылку, гордо вертит ею передо мной. Успеваю прочитать одноименное название "Параджанов".
Стены у бара сплошь в фотографиях режиссера. Тут же у бара домашняя реликвия, доставшаяся новым владельцам от Параджанова – колыбель. Колченогая, старая, та самая, что была использована режиссером в одном из его фильмов. Хозяева утверждают, что в этой самой колыбели лежал маэстро. Они нашли ее на чердаке, когда полезли делать ремонт и надстраивать верхний, второй этаж.
Года два назад украинский журналист готов был выложить за эту колыбель крупную сумму, но супруги продавать ее отказались. Говорят, из того, чем пользовался в этом доме сам Параджанов нечего не осталось. Удалось сохранить лишь паркет на полу и решетки на дверях, хотя сами двери в силу ветхости пришлось менять.
На другой стене у Мананы уголок Пиросмани. Опять же картины из войлока с изображением его знаменитых сюжетов. Бывает, приглянется постояльцу какая-нибудь из работ, Манана снимет со стены и дарит. Ерунда, говорит хозяйка, я еще сделаю, а человек память увезет от нас.
А еще у владельцев дома одна привычка – делать сюрпризы на день рождения. Гости бывают приятно удивлены. Бывало даже за ночь Манана вязала картину, чтобы успеть на следующее утро подарить очередному постояльцу свою работу.
Выходим с хозяевами на широкий балкон. Рассматриваем крохотный двор, где прошло детство, молодость и вся жизнь режиссера.
- Серго был тбилисским человеком, - задумчиво изрекает Гурам. – Он-то уехал в Ереван, но сердце его осталось тут… Я его хорошо знал.
- И каким же он был?
– Добрым, притом очень. Он часто бывал в поездках. Привозил оттуда какие-то вещи. Как-то приехал, не помню откуда, привез джинсовые брюки. А тогда это было дефицитным товаром. Модные брюки, о которых мечтали стиляги. И он мне их показывает. Говорит, смотри, нравятся? Я ответил, да, хороши. Вот и забирай, - добавляет Серго. Я отказался, не взял их.
Постояв немного на веранде, мы заходим внутрь дома.
- Пойдемте, я вам наш отель покажу, - вызывается Манана провести меня по комнатам. И мы поднимаемся по винтовой лестнице на второй этаж. Из окна каждого из номеров гостиницы город просматривается как на ладони.
- Туристы всегда ходили к нам толпами, с того самого момента, как мы купили дом, - рассказывает Манана. - У нас практически двери не закрывались. А в 2016 ноду мы открыли в доме гостиницу и тогда уже к нам просто повалил народ со всех концов. К нам поднимаются туристические группы с гидами, одиночные туристы, те, кто хочет остановиться в доме, где жил сам Параджанов. Люди преодолевают такой крутой подъем, чтобы добраться до дома Параджанова. Ну как не пригласить их в дом, не угостить нашим вином?
В то, что любого, попавшего сюда, потчуют и угощают, я верю охотно. На себе испытала. Притом расставляют хозяева эти сети настолько мастерски, что ты и глазом не успеешь моргнуть, как в них угодишь, и окажешься за столом с вином, чачей и яствами.
Манана шутит, говорит, многолюдье и гости тоже перепали им по наследству от Параджанова. У режиссера двери можно сказать не закрывались. Кто только не бывал в этом доме. И Андрей Тарковский, и его друг, итальянский сценарист и режиссер Тонино Гуэрра, здесь играли свадьбу Владимир Высоцкий и Марина Влади, Марчелло Мастроянни. Вот и у них теперь каждый день – день открытых дверей.
Мы долго сидели в доме Параджанова с его нынешними хозяевами. Пили ликер из розовых листьев. Тоже, естественно, собственного приготовления Мананы. И чем дольше мы говорили, тем больше проникались взаимной симпатией.
Уходить от новых знакомых страшно не хотелось. Мы долго прощались с хозяевами, стоя на крыльце. Они все звали в гости, а я все обещала, что обязательно приду к ним еще.
Потом, щелкнув затвором фотоаппарата и запечатлев их, я начинаю скатываться вниз. Притом, скатываться в буквальном смысле. Потому что аккурат после параджановского дома, дорога начинает бежать вниз.
Я возвращалась туда, где всегда шумно, многолюдно и беспокойно. И думала о том, что, наверное, все же есть один существенный плюс в том, что в доме Параджанова сделали отель. Теперь ты и сам можешь пожить в этом доме, пропитаться аурой волшебных фантасмагорий и стать немножечко ближе к Мастеру.
