Жанна Погосян, Sputnik Армения
"Да нет, не было в моей жизни ничего интересного. Интересное - это когда человек подвиг совершает. А я обыденную жизнь прожила", - отмахивается от вопросов о своем прошлом тетя Люда.
Они остановили "коричневую чуму": стартует проект "Фронтовая перекличка">>
Мы сидим в Ереване, в доме семьи, с которой она дружит много лет и где проводит холодное время года, потому что обогревать свою комнатушку ей не по карману. Слышит очень плохо, но настоятельно просит повторить каждый вопрос, чтобы ничего не упустить.
— А подвиг — это как, теть Люд?
— Да, я считаю, что человек должен совершить подвиг.
— А что он должен сделать, чтобы это считалось подвигом?
— Например, спасти человека. Или защищать родину. Пойти на фронт во время войны…
— Вы же прожили целых 88 лет. Это ль не подвиг?
"Профессия спасла ему жизнь": невероятная история армянского фронтовика и праведника мира>>
Теть Люда улыбается. Она хорошо меня расслышала, иначе переспросила бы. Через несколько минут, наверное, сжалившись надо мной, говорит:
— Ну ладно, спрашивай…
И я, 24-летняя, видевшая войну лишь в кино и готовая к знакомым сценариям, начинаю задавать вопросы…
"Немцы нам кричали "Цирук!", а мы все равно кидали картошку…"
О раннем детстве у Людмилы Животовской сохранились лишь смутные воспоминания: счастливые моменты быстро стираются из памяти, когда на смену им приходит беда. Первое, что помнит Животовская, - события 1941 года, день, когда началась война.
"Мне было 8-9 лет. Мы жили в Западной Белоруссии, недалеко от Бреста, в Барановиче (ныне город в Беларуси). Мы детьми играли во дворе. Вдруг - слышим, что-то гудит, а потом - тяжелый звук "ррр"... А я никогда еще не видела самолетов. Поднимаю голову, а там - он. Так пришли в наш город немцы. Так началась война”, - вспоминает тетя Люда.
На следующий день прилетел еще один самолет и обстрелял город сверху. Маленькая Люда тогда спряталась за виноградной лозой. В тот же день мать решила на время уйти из дома.
"Мы пошли в лес, мама - спереди, а мы - трое девочек, ползли за мамой как гусята. Тут началась бомбежка. До нас дошли листовки, на которых было написано: "Мирные жители, оставайтесь в домах". Мы дошли до ближайшей деревни и попросили приютить нас", - рассказывает Животовская.
Через несколько дней семья решила вернуться домой и застала страшную картину: центральная площадь была оцеплена проволокой, за которой находились советские пленные.
"Было больше 500 человек. Мы тогда очень бедно жили, но мама варила картошку в мундире, а мы кидали ее через проволоку нашим пленным. Немцы злились, кричали "Цирук, цирук!", т.е. - уходите, но мы все равно кидали нашим картошку...", - вспоминает тетя Люда.
Неподалеку от площади были железнодорожные пути. Немцы, проезжая на поезде, часто кидали через окно леденцы. Животовская помнит, как они детьми ловили эти конфеты и утоляли ими голод.
"Может эту историю нельзя рассказывать, но я расскажу…"
Своего отца Животовская помнит плохо: лишь то, что он был офицером, и со дня начала войны в доме не появлялся. А в дальнейшем мама уже об отце ничего не рассказывала.
"Я один случай помню, может эту историю нельзя рассказывать, но я расскажу… Однажды к нам во двор пришел пожилой немец, офицер, лет 50-55. Вошел и говорит "Вассер, вассер". Мы тогда уже немного знали по-немецки, поняли, что он воду хочет. Дали попить воды…", - тут я прерываю тетю Люду.
"Немецкий сувенир и жизнь под прицелом": армянские ветераны рассказали правду о ВОВ>>
— Да? Вы не раздумывая ему воды дали? - спрашиваю я, остро реагируя на то, что речь идет о помощи врагу.
— А?
— Говорю, ему так и сразу воды дали?
— Нет, не сразу. Не сразу поняли, что он хочет. А потом нужно было воду черпать из колодца, нелегкое это дело…
Гуманизм советского человека может показаться фантастическим, когда на него смотришь с высоты, образно говоря, XXI-го века… Я попросила тетю Люду докончить рассказ.
"Дали ему холодной воды. Он выпил и начал рыться в карманах. Нашел что-то и заплакал. Потом показал нам: в руках у него была фотография: он в одежде фермера, жена и две дочки. Мы так поняли, что он совсем не хотел на войну идти… А потом, немец-то - немец, но привез нам буханку хлеба", - рассказывает Животовская.
Потрескавшаяся земля, потрескавшиеся жизни
В Барановиче проживало несколько сотен еврейских семей. В городе рассказывали, что всех их увели на земляничное поле, расстреляли и похоронили.
"Мы побежали на поле - посмотреть что там творится. И увидели потрескавшуюся землю… Я так поняла, что некоторые люди были похоронены заживо, шевелились под землей, оттого она была рыхлая…", - вспоминает тетя Люда.
"И этот немец как даст прикладом ему по голове. У него голова раскололась, мозги потекли… Жуткое зрелище", — с ужасом в глазах рассказывает тетя Люда.
В последние дни войны Люда с сестрами и матерью прятались в блиндаже. Однажды ночью они услышали русское "Ура!".
"Боялись выйти из блиндажа, сидели тихо. Тут сверху увидели солдата, он сказал на русском - "выходит"е. Так и прошла война".
После войны в городе начался голод: немцы сожгли пшеничные поля, а некоторые были "убиты" под гусеницами танков. Мать в 1946 году скончалась из-за заражения крови, и Люду с ее младшей сестрой отправили в детдом.
"Еда была ужасная, ходили чуть ли не босиком, натягивали тряпки на ноги… В детдоме нам сделали паспорта, правильно ли записали мою фамилию или год рождения - не знаю. В детдоме всем детям добавляли годков-то: в 16 лет они должны были освободить приют, а сирот было пруд пруди. Мою сестру записали под фамилий Живойловская, а меня - Животовская. Я не знаю, какая из них наша - подлинная…", - говорит тетя Люда.
Насчет своей национальности она тоже не уверена. Имя отца в паспорте записано "Николай", Животовская считает, что он мог быть русским. А маму помнит Яниной Карловной.
"Красная звезда" Баласана Цатуряна: армянский ветеран хранил орден за Сталинград всю жизнь>>
"Если Карл, то что-то польское… В нашем городе много поляков было. Я не помню, чтобы мама в церковь ходила, но помню, что ходила в костел... Я даже не помню , на белорусском или на польском мы разговаривали… Сейчас я оба эти языка знаю плохо. Армянским владею намного лучше", — улыбается Животовская.
А как она оказалась в Армении?
— Как-как... Вышла замуж, — спокойно говорит тетя Люда.
— За армянина?
— За болгарина.
— Что? — удивленно спрашиваю я.
— Ну да, — усмехается тетя Люда, — у моей свекрови второй муж был армянином, они жили в Ереване. Мы с будущим мужем познакомились в Ереване благодаря подруге. Я то в Ереван приехала погостить у нее, ее звали Анаит. Мы в Ленинграде познакомились. Так и с 1955 года в Армении живу.
От первого мужа у нее родился сын, которого назвали именем ее отца - Николаем. В конце 80-х муж скончался, тетя Люда вышла замуж во второй раз - за армянина. С ним прожили около 30 лет, его она тоже пережила.
"У меня трое внуков и семь правнуков. Все живут в Ереване, у всех супруги - армяне: у внука жена - армянка, у внучек мужья - армяне", - рассказывает тетя Люда.
Вместо прощания
В Армении Животовская в основном работала домработницей. До сих пор она дружит с семьями, которым когда-то оказывала услуги.
— Я была для всех скорой помощью…
— А кто ваша скорая помощь?
— Знаешь, я смолоду помогала другим, заботилась о других…
— А еще говорите, что в вашей жизни не было подвига…
На губах тети Люды опять заиграла загадочная улыбка. Но на мой вопрос она так и не ответила…
"Как же так? Я лично участвовал в освобождении Освенцима": ветеран - премьеру Польши>>
Редакция Sputnik Армения решила стать "скорой помощью" для этой чудесной женщины. Проконсультировавшись с отоларингологом, мы подарили ей слуховой аппарат.
