От Арагаца до Арарата: народ, который любит армянские горы не меньше армян
Езиды в Армении известны как прирожденные чабаны. Каждый год они поднимаются с огромными стадами на летние стоянки - яйла. Под солнцем, ветром и дождем они кочуют до сентября – кто в Гегамских горах, кто в горах Цахкуняц, кто в предгорьях Арагаца. От соседей-армян они отличаются не только национальностью, но и верой: езиды поклоняются солнцу. Но любовь к ближнему в этой вере ценится не меньше.
К нам подъезжает "Урал", из кузова слышны разговоры на непонятном нам языке. Они смеются и машут руками, помогают подняться в кузов, делятся хлебом, угощают пивом. "Урал" круто поднимается в гору, вы хватаетесь за рукав соседа. Навстречу вырастают ваши горы – и их горы…
В Армении такое увидеть можно. Правда, для туристов такого не разыграют. Ведь армяне не играют в армян, верно? Вот и езиды не играют в езидов.
В Армении такое увидеть можно. Правда, для туристов такого не разыграют. Ведь армяне не играют в армян, верно? Вот и езиды не играют в езидов.
"Руку, руку давай… Оп-паа. Молодец! Садись, дорогой".
Кузов, глубиной в полтора метра, до краев набит всякой всячиной. Это для ереванца, а для них в этой всячине нет ничего случайного. Это проволока для овечьих загонов, палатки, кровати, посуда и даже куры. Езиды из села Шамирам (выше Аштарака) поднимаются в "совсем горы" – в предгорья Арагаца, на гору, которую они зовут Пиравас. Со всем этим скарбом (а его намного меньше, чем кажется) они останутся в горах два месяца.
Великое смешение языков
"Помидор бери", - с широкой улыбкой говорит нам Мирза, один из пастухов. Потом с улыбкой поворачивается к соседу: "Ну-ка, как будет по-армянски "помидор?". Ответная улыбка на весь кузов.
"Лолик", - торжественно провозглашает сосед.
"Видишь, как мы по-армянски чешем? То-то", - с улыбкой говорит нам Мирза. Наш общий смех подпрыгивает где-то наверху, над кузовом.
"Лолик", - торжественно провозглашает сосед.
"Видишь, как мы по-армянски чешем? То-то", - с улыбкой говорит нам Мирза. Наш общий смех подпрыгивает где-то наверху, над кузовом.
Тут я вспоминаю про свою синюю майку. Но потом вижу, что и на одном моем соседе-езиде надет синий свитер, а на другом – синяя куртка.
"Пронесло, значит", - подумал я.
Ведь собравшись в дорогу в пять часов утра, взял с собой книгу по истории езидов (которую не успел до поездки дочитать). И уже в дороге прочел, что у езидов есть запрет на ношение одежды синего цвета (правда, больше для религиозных лиц). Об особом значении синего цвета писал и глава Союза езидов мира Азиз Тамоян, а уж он-то знает, что пишет. Его знают и уважают его соотечественники, и не только в Армении. Он создатель учебников, по которым езидские дети здесь учат свой язык.
По преданию, езиды участвовали в битве при Кербеле в VII веке, где сошлись первые мусульманские вожди - халиф Язид и имам Хусейн. Здесь бесследно пропадает вождь езидов - Красный Султан Езид. Поэтому нельзя носить одежду синего цвета, которая считается траурной.
"Да, и мы вот в синем, так уж вышло", - улыбается нам езидский парень. Зовут его армянским именем Сурен.
"Да, это история наша… А я потомок Усуб-бека", - вдруг добавляет он. Я с удивлением смотрю на него.
"Да, это история наша… А я потомок Усуб-бека", - вдруг добавляет он. Я с удивлением смотрю на него.
Усуб-бек – один из тех, кто разбил уже сбывавшуюся турецкую мечту. Во время майских битв 1918 года он воевал в Баш Апаране, в езидском отряде Джангира-аги. Сразу после этих сражений его избрали в парламент Первой республики. А до войны он учился в Георгиевской семинарии в Эчмиадзине, вместе с Комитасом… Сурен хватает меня за рукав и дергает вниз. Пока я перебирал все это в памяти, наш кузов "прочесали" тугие ветви деревьев. Мы проехали последние сады. Выше – только горы и холодные реки.
"А ты сам-то откуда? Из Тбилиси, наверное?", - спрашивает меня сосед Сурена.
"Нет, из Еревана", - отвечаю я.
"А-а… А то ты по-русски по телефону говорил", - отвечает он мне на чистом армянском. У него тоже армянское имя – Ишхан.
"Нет, из Еревана", - отвечаю я.
"А-а… А то ты по-русски по телефону говорил", - отвечает он мне на чистом армянском. У него тоже армянское имя – Ишхан.
Они учат нас езидским словам, которые мы старательно выговариваем.
"А армяне, ваши знакомые, ваш язык понимают?", - с долей сомнения спрашиваем мы.
"Ты что… В нашем селе соседи-армяне лучше нас говорят", - на полном серьезе отвечает Ишхан.
"Ты что… В нашем селе соседи-армяне лучше нас говорят", - на полном серьезе отвечает Ишхан.
Мы два народа, но одна нация
Помогли хозяевам разгрузить "Урал", а потом растянули тугие и большие, шириной с ереванскую улицу, мотки из проволочной сетки – из них будет собран загон для овец. А сейчас святое для всех - обед.
"Сначала выпьем за святых в наших горах. Пусть нам даруют мир", - говорит Мраз Набоян, поднимая рюмку.
Среди езидских чабанов, которые поднялись в горы, он за старшего. Он из духовной касты езидов – из "пиров". Две другие касты – "шейхи" (тоже духовные) и "мюриды" (миряне). Но никаких "знаков отличия" никто из них не носит. Все вместе здесь будут пасти овец, день за днем, до осени.
Разница только в том, что перед застольем Мраз произносит молитву. Он поворачивается лицом туда, где Шамс, то есть солнце. Потом кланяется до земли и молится Малак Тавусу, верховному ангелу в религии езидов, а затем поминает езидских праведников. Бог создал мир и поручил заботу о нем семи ангелам, а старшим среди них поставил Малак Тавуса – в образе павлина, известного символа езидов. Он охраняет и обустраивает весь мир и все народы, объясняет Мраз.
Разница только в том, что перед застольем Мраз произносит молитву. Он поворачивается лицом туда, где Шамс, то есть солнце. Потом кланяется до земли и молится Малак Тавусу, верховному ангелу в религии езидов, а затем поминает езидских праведников. Бог создал мир и поручил заботу о нем семи ангелам, а старшим среди них поставил Малак Тавуса – в образе павлина, известного символа езидов. Он охраняет и обустраивает весь мир и все народы, объясняет Мраз.
"А теперь выпьем за наши народы. Мы два народа, но одна нация… Наши предки вместе с армянами воевали против турок. Мой брат в Карабахе погиб... Где были у армян беда и боль, мы всегда их делили наравне. Дай Бог мира нашим народам, а ушедшим пусть земля будет пухом", - говорит Мраз.
Солнце в этих горах еще не такое взрослое, как внизу. Все ему интересно: что за люди сюда пришли, почему им не сидится дома, откуда здесь реки текут с такой звонкой водой, и как сама река появляется. Солнце над горами светит везде-везде, а снег, упрямый, не тает. Вот из него, оказывается, река и течет. Вода тут прозрачнее, чем стекло в городе, и жутко холодная, ночью даже подмерзнуть может. А цветы по бережку маленькие, тоже как дети, и чудные. Вокруг воды вон сколько от дождей, а они у реки собрались, на этом холоде... И каждый день солнце, как только открывает глаза, снова, как в первый раз, это узнает и этому удивляется...
После обеда пастухи ушли в горы с овцами. Палатки с пожитками уже установлены. Скоро солнце начнет заходить, и пастухи вернутся.
Карс и Арарат
"Мешки с нами несешь? Ну, пошли"... Сложенные на земле мешки с солью, по 40-50 килограммов, мы по двое переносим в одну из палаток. Вернее, они несут, а я тащу, и после каждого мешка с облегчением разжимаю пальцы.
Молодой парень, что идет впереди меня, в одиночку ухватывает мешки и кладет их один на другой. После этого не встает гордо отдышаться, а идет себе дальше.
"Тебе лет-то сколько?", - спрашиваю я.
"Девятнадцать... Уже и не помню, который год сюда поднимаюсь работать со старшими. Вот так все лето и ходим, цветочки горные нюхаем", - улыбается он. Потом спрашивает: "Первый раз у нас?".
"Девятнадцать... Уже и не помню, который год сюда поднимаюсь работать со старшими. Вот так все лето и ходим, цветочки горные нюхаем", - улыбается он. Потом спрашивает: "Первый раз у нас?".
На самом деле я уже несколько раз бывал и у езидов, и у ассирийцев с греками, когда пытался написать про геноцид этих трех народов. В Тбилиси я встречался с местными езидскими ребятами. У одного из них бабушка оказалась из Карса. Когда турки и курды пришли в их село, бабушка – тогда маленькая девочка – кое-как вжалась в стог сена. Турецкий солдат, обходивший дворы, наугад рубил по стогам саблей. Девочка выжила, но всю оставшуюся жизнь так и не смогла выпрямить спину.
"О вашей истории я тоже старался писать", - говорю я парню. Его улыбка сразу исчезает.
В Армении насчитывается около 40 тысяч езидов. Живут они в основном в Арагацотнской области, чуть меньше - в Котайкской и Армавирской, а также в Ереване.
У овечьего загона закрепляют последние столбы из железных уголков. Я подхожу помочь.
У овечьего загона закрепляют последние столбы из железных уголков. Я подхожу помочь.
"Оставь кувалду, оставь. Не поднимешь... Ишь ты, поднял? Ну давай... Джа-ан.. .Джа-ан",, - весело, как за нардами, приговаривает Мраз после каждого моего удара. Потом берет кувалду сам: "Нет уж, давай-ка я. Ты лучше уголок держи".
Он начинает бить резкими, скупыми ударами в цель, не тратя сил по сторонам. Уголок туго бьет меня в ладонь и в костяшки пальцев.
Овцы долгой и шумной рекой забегают в загон. Лица у чабанов становятся серьезными: то ли хотят напугать овец, чтобы не разбежались, то ли считают, не потеряли ли овцу.
Овцы долгой и шумной рекой забегают в загон. Лица у чабанов становятся серьезными: то ли хотят напугать овец, чтобы не разбежались, то ли считают, не потеряли ли овцу.
"Жалко нашего труда. Вот так ходишь по камням с утра до вечера, а какая-нибудь овца возьмет и сдохнет. Столько труда насмарку", - говорит Алихан, молодой парень.
Рядом с нами свалена в кучу овечья шерсть. Ее на продажу больше не стригут: она никому не нужна. Овчинная кожа, которую в советское время закупал Ереванский кожевенный завод, тоже никому не нужна.
"В советское время не то что брали, а просили, чтобы мы сдавали", - говорит мне пастух постарше, Агит. – "А теперь выбрасываем... Жалко просто наш труд. Вот как ты сейчас откроешь свой бумажник, тысячу драмов достанешь и выбросишь псу под хвост"...
Заработать здесь можно, но попробуй походи так все лето, под солнцем и дождем... Поэтому если кто-то идет работать с ними, платят ему не много, но и не так мало. Если бы мы приехали на два-три дня пораньше, застали бы тут армянского парня из Гюмри. Как-то он нашел их и сработался. Платят 150 тысяч драмов, добавляет Алихан.
"За лето, наверное? ", - спрашиваем мы.
"Да нет, в месяц", - отвечает он.
"Да нет, в месяц", - отвечает он.
Езиды кочуют на одном конце Араратской долины, гора Арарат стоит на другом. Видно гору ясно-ясно, как старику видна его молодость. Отсюда они смотрят на нашу и свою родину. Часть езидов переселилась сюда из Западной Армении с Джангиром – ага, героем Баш-Апаранской битвы. Он был из местности Ханасор, что близ Вана.
Алихан - Ало - в это время занят с овцами. Арарат как стоял, так и стоит, а овцы ждать не могут. Если у них заводится лишай, он выедает им шерсть. А без нее холодной ночью можно замерзнуть. Вот Ало и ходит среди овец, с лекарством в литровой бутылке из-под колы. Больных овец он распознает по запаху.
Алихан - Ало - в это время занят с овцами. Арарат как стоял, так и стоит, а овцы ждать не могут. Если у них заводится лишай, он выедает им шерсть. А без нее холодной ночью можно замерзнуть. Вот Ало и ходит среди овец, с лекарством в литровой бутылке из-под колы. Больных овец он распознает по запаху.
Когда-то Аксел Бакунц в очерках про свой родной, далекий отсюда Зангезур, писал про пастуха-курда в одном из сел, который молча сидел на камне и пересчитывал своих овец. Оказалось, каждую он знал и мог отличить.
"Ну, и мы так же. По виду, по запаху. Какая больная, какая нет... Вот такая наука у нас... Ветеринар ведь сюда не доберется. Сами привозим лекарства с собой, уколы делаем. А завтра соли надо будет овцам дать – из тех мешков, что мы носили с тобой", - говорит мне Агит.
Ереванцы-пончикоеды
Ранним утром мы спускаемся с пастухами по склону горы. К полудню овец вернут в загон, а когда мы – уже сидя в Ереване – пообедаем, пастухи снова выйдут с овцами до вечера.
"Торопитесь? Ничего не знаю, пока не позавтракаете, не уедете... Да оставь ты этот помидор!", - смеется Мраз, забирает у меня помидор, а вместо него дает кусок хашламы - отварной баранины. На здешнем языке мы называемся "ереванцы-пончикоеды". Это перевод только по смыслу, а на армянском звучит смачно - "пончик утох ереванци".
"Из Еревана приехал, на гору забрался, чтобы помидоры есть... Ну, чудак... Хорошо еще, палочки кукурузные тут не ешь... Ты мясо-то жуй... Найдешь у вас такое? Ни в каком ресторане не найдешь", - говорит он.
"Из Еревана приехал, на гору забрался, чтобы помидоры есть... Ну, чудак... Хорошо еще, палочки кукурузные тут не ешь... Ты мясо-то жуй... Найдешь у вас такое? Ни в каком ресторане не найдешь", - говорит он.
Мраз, уже взрослый дядя с усами, поднимается сюда с десяти-двенадцати лет. Агит – тоже. Его мы подвозим с горы в село. Спускаемся полчаса по горной траве и камням. Потом попадаем в мир, немного более похожий на наш – появляется дорога, деревенские дома и школа с футбольным полем. А еще через пятнадцать-двадцать минут выезжаем на трассу.
"А если бы машины не было, как бы вы доехали?", - спрашиваю я.
"А пешком бы пошел. Я тут все дороги наперечет знаю... Это еще ничего, а вы бы раньше пожили с нами на горе, лет тридцать назад. Ни кроватей, ни столов, ни лекарств. Какое там сердце, какое давление... Ходишь – и слава Богу", - отвечает Агит.
"А пешком бы пошел. Я тут все дороги наперечет знаю... Это еще ничего, а вы бы раньше пожили с нами на горе, лет тридцать назад. Ни кроватей, ни столов, ни лекарств. Какое там сердце, какое давление... Ходишь – и слава Богу", - отвечает Агит.
Теперь лекарства с собой берут, хотя несколько лет назад они не помогли - у одной из женщин как-то подскочило давление, а в село, к врачу спустить ее не успели. Теперь к пожилым стали еще внимательнее. Они останутся там, откуда мы спустились, на высоте под две тысячи метров. А те, кто помоложе, в июле отправятся пасти коров еще выше. На гору, когда там растает снег. В этих горах они, молодые и пожилые, они, как их армянские друзья-пастухи, будут дневать и ночевать до сентября.
Езиды в Армении и не только: основные сведения
Армения: Села с езидским населением или крупными общинами
В Армении есть более тридцати езидских сел или сел с крупными езидскими общинами. В некоторых других селах езиды живут небольшими группами (по нескольку домов). А в одном из сел, Нор Артагерс, в Армавирской области, живут сразу три общины: ассирийцы, армяне и езиды.
Всего в Армении живут около 40 тысяч езидов, в основном - в селах и занимаются скотоводством. Часть езидов живет в Ереване, Абовяне и других городах.
Всего в Армении живут около 40 тысяч езидов, в основном - в селах и занимаются скотоводством. Часть езидов живет в Ереване, Абовяне и других городах.
Армения – первая и единственная страна в мире, где с 2004 года езиды учат свой язык в государственных школах (в населенных пунктах, где есть их крупные общины). В 2007 году в республике был создан езидский ансамбль песни и пляски, с 2010-го в Академии наук Армении действует группа по езидоведению.
В парламенте страны закреплено 4 мандата за национальными меньшинствами, из них один мандат – за представителем езидов. В парламенте обсуждается законопроект депутата-езида Рустама Бакояна об отпусках работникам национальных меньшинств, в дни их национальных праздников.
В 2015 году парламент Армении признал Геноцид греческого, ассирийского и езидского народов в Османской Турции. В 1915-18 годах в Западной Армении были истреблены несколько сотен тысяч езидов, которые жили там веками.
В парламенте страны закреплено 4 мандата за национальными меньшинствами, из них один мандат – за представителем езидов. В парламенте обсуждается законопроект депутата-езида Рустама Бакояна об отпусках работникам национальных меньшинств, в дни их национальных праздников.
В 2015 году парламент Армении признал Геноцид греческого, ассирийского и езидского народов в Османской Турции. В 1915-18 годах в Западной Армении были истреблены несколько сотен тысяч езидов, которые жили там веками.
Езиды за пределами Армении
За пределами Армении крупные общины езидов есть в следующих государствах:
Геноцид езидов в Османской Турции в 1915-18 годах
Источник: Книга "Езидский отряд имени Джангир-Аги в Арцахской войне" (на арм. яз., Азиз Тамоян, Гасан Тамоян)
Редактор: Наира Мелкумян
Автор: Арам Гарегинян
Корректор: Марина Нерсисян
Фото и видео: Асатур Есаянц
Монтаж: Арам Нерсесян
Бильд-редактор: Андраник Казарян
Дизайн и верстка: Шушаник Саргсян
