Шел 1942 год. Был месяц май. В кабинет военного комиссара одного из районов Тбилиси зашли Булат Окуджава со сверстниками. Не доросшие до призыва ребята требуют отправить их на фронт. Глава призывной комиссии капитан Кочаров (кто бы сомневался, что на самом деле - Кочарян) чертыхнулся и дал от ворот поворот - ребята приходили уже не в первый раз.
Знали, что смерть — наша, а мы принадлежим ей: о чем молчит 101-летний ветеран ВОВ Паносян>>
"Тебе сколько лет, Окуджава? Ты хоть школу окончил?"- спросил будущего поэта капитан.
Окуджава ответил.
"Чтобы я вас больше здесь не видел! Надо будет, сами вызовем. Бывайте здоровы, школяры", - закончил разговор комиссар. (Впоследствии эта фраза станет называнием романа "Будь здоров, школяр").
Приунывшие патриоты разошлись по домам. Но уже через неделю Окуджава опять стоял на пороге кабинета Кочарова, и опять ушел ни с чем.
Штурм военкомата продолжался ровно полгода. Капитан сдался лишь осенью, махнул рукой: "Пишите свои повестки сами, у меня рука не поднимается".
Не веря своему счастью, друзья заполнили бланки и отнесли их друг другу домой. Довольный, Булат помчался к себе, чтобы "порадовать" родителей: "Я уже вполне взрослый. Я буду воевать. Или убегу из дому", - объявил он.
Так Окуджава стал одним из сотен тысяч добровольцев. В обмотках, с тонкой шеей, большой пилоткой на голове, всю войну мечтавший иметь сапоги и так и не получивший их.
Как немцы дошли до Ленинакана, а армяне отстояли Сталинград и едва не взяли Стамбул>>
Другую историю рассказал однополчанин моего отца, Алексан Матвеевич Киракосян, известный в советское время государственный деятель.
…Шансов повоевать в сапогах у того парня из Армении было больше, чем у Окуджавы - в сорок четвертом Советская армия уже была сильна не только "Катюшами", но и приличным военным снаряжением. Что, впрочем, от смерти не спасало.
Вернувшись с фронта, отец служил военкомом Микояновского (впоследствии Ехегнадзорского) района, и к нему точно так, как в Тбилиси к капитану Кочарову, пришел юноша из села Гюлюдуз - потребовал отправить на фронт.
"Кругом марш и домой. Погибших армян и без тебя выше крыши. С нас хватит", - ответили ему.
…Из призванного полумиллиона армян в ту войну погибло или пропало без вести больше трехсот тысяч. Парнишка из Микояновского района, в эту мясорубку не попал. Возможно, он бы выжил, не исключено, вернулся бы домой героем, могло быть по-всякому, но никто из военкомов - ни грузинский, ни армянский, не захотели рисковать. С позиций патриотической морали, скорее всего, грех, с точки зрения конкретных мам и пап - дарованное военными комиссарами благо.
Армения, где до войны проживало примерно около миллиона трехсот тысяч человек, отдала фронту все, что могла, потому сохранить хотя бы одну молодую жизнь было правильно. Было по-человечески. Если же по беспощадной логике военных лет, то вот другая история.
…В тех боях отступали не только по плану, но и бежали со страху. Итак, два солдата-армянина, совсем еще молодые, не видевшие крови. Первый бой. Испугались, бежали. Смерш не дремлет. Солдат, не сумевших побороть страх, арестовали, приговорили к расстрелу, и чтоб другим неповадно было, расстрелять приказали перед строем.
Армяне в Великой Отечественной войне: вклад и заслуги>>
Отделение солдат, такие же молодые ребята, сделало шаг вперед, навело винтовки, прозвучала команда "Пли!". Тишина, залпа нет. Комвзвода повторяет "Пли!". И снова тихо. Никто не хотел убивать. Тогда политрук достал из кобуры пистолет и сам застрелил солдат.
…Послевоенный Ереван, летнее кафе-мороженое рядом со зданием Генпрокуратуры на улице Абовяна. За столиком два фронтовика в офицерских кителях со споротыми погонами угощают пломбиром своих детей. За соседним - мы с отцом. К офицерам без погон подходит мужчина, тянет руку для пожатия. Тишина. Как перед расстрелом.
Тому, кто убивал своих, пожать руку не захотели…
