— Г-н Ованнисян, после окончания Карабахской войны Вы стали объектом жесткой критики в соцсетях. Был даже случай нападения на Вас. Как вы относитесь ко всему этому?
— Я уверен, что у большинства моих критиков есть давние личные счеты со мной. Внимательно посмотрите, кто критикует меня в Facebook, каково их прошлое, с кем они связаны и т. д. На мой взгляд, корни такого отношения уходят в период с 2012 по 2015 г. Определенному кругу лиц не нравилась моя информационная политика. Был заказ на дискредитацию моего руководителя (речь идет о бывшем министре обороны Сейране Оганяне - ред.). После апрельской войны эти противоречия усугубились еще больше.
Другая причина – политическая. Пытаются использовать меня для решения политических вопросов, а я далек от политики. Конечно, есть и люди, у которых есть ко мне вопросы по существу. Но когда я им объясняю нюансы и детали, они начинают понимать все.
— Нам можете объяснить? Не перестарались ли с хештегом #Победим
— Я считаю несерьезными обвинения касательно пропаганды, потому что во время войны по-другому и не бывает. Бывают, конечно, ошибки, непроверенная или неподтвержденная информация. Но пропаганда на то и пропаганда, чтобы поддерживала дух народа. Во время войны я потерял друзей, родственников, зятя. В эти дни выходил в эфир с комом в горле, и получал многочисленные звонки от друзей, знакомых с просьбой: утром мы должны вести солдат в бой, говори ободряюще. Это давалось мне очень непросто, были и слезы, но в эфире старался держаться бодро, не подавать виду.
Но обвинения звучат крайне абсурдные. Будто мы могли бы победить Турцию, если бы все потери во время войны называли поименно, тут же сообщали бы о каждом потерянном миллиметре. Позабыв об истинных военно-политических, стратегических причинах поражения, многолетних упущениях, тактических вопросах, все хотят обсуждать детали пропаганды. Я понимаю, почему это так делается. Авторы этих упреков ничего не понимают в нюансах подготовки государства к войне, их взаимосвязанности, поэтому на первый план выходит новостная тема, где манипулировать легко.
Когда-нибудь, когда я покину ряды ВС, я расскажу фактами, к чему приводит откровение и выдача полной правды во время войны. А сейчас скажу, что всю предоставляемую мной информацию получал исключительно из армии – от Минобороны, Генштаба или моих друзей- военных. Все иные пересуды на эту тему ложны.
— И тем не менее есть ли что-то, в чем вы чувствуете себя виноватым?
— Я каждый день нахожусь в состоянии войны с самим собой, мне снятся кошмары… Но я страдаю вовсе не из-за того, что якобы выдавал неправильную информацию. Было время, когда я представлял предложения относительно структуры армии, вооружений, тактики, войн нового поколения, но не смог добиться их полной реализации. С 2007 года я говорил о превосходстве в воздухе, истребителях, беспилотниках, высокоточных ударных средствах, их системах автоматического управления, но мы так и не смогли внедрить их в нашей армии. И представьте мое состояние, когда мы потерпели поражение именно из-за превосходства в воздухе ... Я не ищу виновных, были очень разные проблемы, начиная с финансовых. Я не хочу углубляться в политические вопросы, но факт в том, что я понимал чисто профессионально, какая война нас ожидает. В итоге так и случилось, и это тяжело.
Об истребителях Су-30 я писал еще в 2010 году. В 2015 году для его приобретения была внедрена программа вооружения и военной техники, но затем по непонятным причинам ее убрали. Я написал десятки статей и книг о том, как истребители вместе с беспилотниками и высокоточными вооружениями образуют некую сеть, систему, с подключением сухопутных войск и артиллерии.
Первый том моей главной книги "Воздушное превосходство" вышел в свет в 2016 году, а второй том сейчас в типографии, с августа прошлого года. К сожалению, турецко-азербайджанские войска воевали против нас так, как я и описывал. Начальник Генштаба ВС Оник Гаспарян также прекрасно знал нюансы такой войны, он даже написал рецензию на второй том моей книги, но и сам не успел реформировать армию в этом направлении. Вообще, за эти годы я видел много исключительных и незаурядных генералов, офицеров среднего звена, которым присуще прогрессивное мышление, но нам не удалось преобразовать армию, не хватило времени, ресурсов и т. д.
Все знают меня как споуксмена, но я в первую очередь военный теоретик, исследователь, который так и остался в тени статуса пресс-секретаря.
— И все же, на ваш взгляд, в чем была причина нашего поражения?
— К сожалению, у нас не обсуждаются профессиональные вопросы, не проводится глубинный анализ того, как экономика, демография, геополитические факторы повлияли на результат войны. Мы сражались против могущественной державы, Турции, и понятно, что это была неравная борьба. Да, были и ошибки, но надо смотреть на это трезво, а не с руганью и проклятиями. Если мы не поймем и не проанализируем истинных причин, то можем прийти к куда более худшим результатам. Существует иерархия наших задач: сначала мы должны четко понять геополитическую ситуацию, затем решить вопросы организации и оснащения армии необходимыми вооружениями, затем только переходить к отдельным тактическим решениям. Войны не изучаются так быстро и на эмоциях, на это нужно время.
— Что сегодня должна делать Армения?
— Сегодня нам нужно лучше подготовиться, понять ошибки и, не теряя времени, исправлять их и идти вперед. Прежде всего нужно в крайне сжатые сроки перестроить армию, оснастить ее, развивать по новым образовательным стандартам. Именно так мы сможем добиться в будущем побед.
