ЕРЕВАН, 2 фев — Sputnik. Сегодня, 2 февраля, исполняется 60 лет со дня смерти Иосифа Орбели – востоковеда с мировым именем, первого президента Академии наук Армянской ССР и действительного члена академий нескольких стран, директора Государственного Эрмитажа с 1934 по 1951 годы. Sputnik Армения представляет яркие события из биографии выдающегося ученого.
Начало пути
Орбели — династия армянских деятелей науки и культуры, известная с XII века. Несколько поколений семьи жили в Российской империи и СССР.
Один из ярких представителей этой династии – Иосиф Абгарович Орбели, родился 20 (8) марта 1887 года. Михаил Пиотровский называл его "образцовым армяно-русским ученым".
Основные исследования Орбели посвящены кавказоведению, истории средневековой культуры Ближнего Востока. Он вел раскопки в районе озера Ван. Ряд работ Орбели посвящен средневековой культуре, армянской эпиграфике, народному эпосу, курдскому языку, архитектуре Армении и Грузии. Ученый, помимо прочего, создал школу советских кавказоведов.
Начиная со студенческих лет Иосиф Абгарович участвовал в археологических раскопках в древнем городе Ани, расположенном на территории современной Турции, недалеко от границы с Арменией. Город тогда входил в состав Российской империи.
Работы по раскопкам Ани продолжались до 1917, а в следующем году древняя армянская столица отошла к Османской империи. Под руководством археолога Аветиса Калантара до прихода турецкой армии успели вывезти и спасти более шести тысяч археологических экспонатов, которые позже по предложению Орбели были переданы в Музей истории Армении в Ереване.
Впоследствии все оставшиеся на территории Ани археологические ценности были уничтожены турками.
Армянская хитрость и письмо Сталину
Занимая пост заместителя директора Эрмитажа, Орбели всеми возможными способами старался уберечь эрмитажные шедевры от изъятия для продажи их на международных аукционах. В те годы существовала структура "Антиквариат", созданная еще в двадцатые годы специально для отбора предметов искусства из советских музеев и продажи их за границу.
Только из Эрмитажа для вывоза за рубеж этой организацией было отобрано 2880 картин, 59 из которых являлись шедеврами мирового уровня. Какие-то из них не были куплены и вернулись в Эрмитаж, но 48 произведений всемирно признанных живописцев навсегда покинули Россию. "Антиквариат" распродавал коллекции нидерландской и фламандской живописи, нумизматические коллекции, художественное серебро, бронзу и т.д.
В октябре 1932 года Иосиф Абгарович решается написать письмо лично Сталину, в котором заявляет об угрожающей для Эрмитажа деятельности "Антиквариата", сообщает, что под заявки этой организации попадает и отдел Востока, и предупреждает, что это может нанести непоправимый урон всему музейному делу.
И вот каким был ответ вождя: "Уважаемый т-щ Орбели! Письмо Ваше получил. Проверка показала, что заявки "Антиквариата" не обоснованы. В связи с этим соответствующая инстанция обязала Наркомвнешторг и его экспортные органы не трогать сектор Востока Эрмитажа. Думаю, что можно считать вопрос исчерпанным".
После этого письма варварская деятельность "Антиквариата" в музее была ограничена. Для спасения западноевропейских шедевров пошли на хитрость и приписали их к отделу Востока, поскольку в письме упоминался только этот отдел.
Как Орбели спас дворян Эрмитажа
В 1934 году Орбели назначили директором главного музея страны – Государственного Эрмитажа, а в 1935-м году его избрали действительным членом Академии наук СССР.
Интересно, что в разгар сталинских репрессий он получил приказ от НКВД предоставить список сотрудников, имеющих дворянское происхождение. Орбели составил такой список, но первым в списке написал свою фамилию. После этого Эрмитаж оставили в покое.
Речь в Нюрнберге
К одной из своих речей Иосиф Орбели готовился как к важнейшей в жизни. Это была речь на Нюрнбергском процессе.
В тот день, в 1946 году, Эрмитаж, от имени которого он как директор должен был выступать, слился в его сознании с потерянными и уничтоженными безвозвратно жемчужинами мировой культуры. И он выступил так, как никогда в жизни.
Адвокаты Геринга и других нацистов пытались найти слабину в его выступлении, когда он говорил об обстрелах Эрмитажа. Адвокаты интересовались, насколько велики познания Орбели в артиллерии, чтобы говорить о преднамеренности обстрелов.
"Я никогда не был артиллеристом, но в Эрмитаж попало тридцать снарядов, а в расположенный рядом мост всего один. Выбор цели очевиден. В этих пределах я — артиллерист", - ответил Орбели, и парировать ему было нечем.
А за три десятилетия до этого Орбели, потомок знаменитого армянского рода, сын священника Абгара Иосифовича Орбели и княжны Варвары Моисеевны Аргутинской-Долгорукой, скрепя сердце покинул вместе с русской армией Ван, где проводил раскопки. Это был черный день для него, ведь к тому моменту он на протяжении уже десяти полевых сезонов вместе со своим гуру Николаем Марром вел здесь раскопки мощнейшего культурного пласта, оставленного разными культурами — в первую очередь, армянской.
"Выстрел" Иосифа Орбели: как ученый-армянин оберегал историю от турок и нацистов
С отходом русских войск он вдруг четко представил, что все ими раскопанное будет планомерно уничтожаться. Орбели уже давно понял, что турецкие власти специально осуществляют ликвидацию на всей османской территории памятников иного этнокультурного присутствия. На западе уничтожалось все греческое, на востоке — армянское, а поскольку своих памятников турки не создавали никогда, то уничтожение носило тотальный характер.
И тогда он, Иосиф Орбели, не державший оружия и не воевавший, осознал, что и он — на войне. Осознал, что обнаружение и демонстрация миру культурного наследия — греческого ли, армянского или любого другого — оружие сильнее турецкого ятагана.
А в Нюрнберге Орбели, наверное, завершил войну — свою войну: не дождавшись наказания варваров, совершивших страшные преступления против человечества в начале XX века, он сделал все, чтобы варвары, орудовавшие в середине столетия, понесли заслуженную ими кару. Он тоже стал победителем, за один только 1945 год получив два ордена Трудового Красного Знамени.
…Сегодня одна из улиц в Санкт-Петербурге носит имя ученого, а на зданиях научных учреждений, где он трудился, установлены несколько мемориальных досок в его честь.
Мемориальная доска в честь великого ученого установлена и в Ереване, на проспекте Месропа Маштоца.
