Председатель Высшего судебного совета Армении Рубен Вардазарян прибыл с официальным визитом в Москву – обсудить возможности сотрудничества с судебной системой России. О том, как изменятся отношения между странами в правовых вопросах, какие судебные реформы в Армении были успешны и почему судей обвиняют в ставленничестве - в эксклюзивном интервью Sputnik Армения.
— Чего следует ожидать Армении после вашей встречи с председателем Верховного суда России Вячеславом Лебедевым?
— Дальнейшего углубления взаимодействия с Россией в правовой сфере. Несмотря на то, что Армения и Россия являются участниками Конвенции о правовой помощи, важно прорабатывать какие-то вопросы, чтобы две судебные системы работали еще более эффективно.
— Говоря об армянской судебной системе, что изменилось в ней за последние три года?
— Отсутствует "телефонное правосудие" – когда власть имущие могут позвонить судье и поставить вопрос ребром, что им нужно определенное решение. В Армении такая практика равна нулю, я это гарантирую.
— Удалось ли реализовать веттинг судебной системы, о котором говорил премьер-министр Никол Пашинян?
— Знаете, это нормальный процесс проверки кадров, и в Армении он уже начался. Веттинг - это иностранное слово, возможно, поэтому к нему такой интерес. На самом деле это фильтрация, можно сказать, отсев, когда в судопроизводстве остаются только люди, которые имеют полное право, моральное в том числе, вершить правосудие. То есть, у судьи должно быть прозрачное и понятное прошлое – с чистым фоном в имущественных вопросах, без порочащих связей. Так и должно быть, чтобы в суде работали только честные и порядочные люди.
— В процентном соотношении при вас кадровый состав в судебной системе Армении как-то изменился?
— Последние несколько лет 30% судебной власти в Армении – это молодые судьи, которые просто-напросто не сталкивались с коррупцией. Прежде они работали помощниками судей.
— Помимо новых кадров, вы наверняка наблюдаете и такую новую тенденцию – сейчас в суд обращаются все, от рядового гражданина до главы Генштаба. О чем она говорит, на ваш взгляд? Люди стали больше доверять судебной системе или подают в суд из-за безвыходности ситуации?
— Я человек заинтересованный, но я считаю, что люди стали доверять судебной системе. Оппозиция утверждает обратное, что у людей просто выбора нет. Но когда количество судебных дел возрастает, однозначно это говорит о доверии. Если в 2019 году в суд поступило около 170 тысяч гражданских дел, то в 2020-м – уже 177 тысяч. Для такой небольшой страны, как Армения, это показательно.
— И тем не менее, Никол Пашинян во время визита в Арагацотнскую область откровенно показал свое отношение к судьям, которые принимают решения, неугодные властям. Вы не расцениваете его слова как давление на судебную систему?
— Неприятно, конечно, когда премьер-министр нелестно выражается о судьях. Но мне кажется, что некий конфликт между судебной системой и политической властью должен быть, в противном случае не будет прогресса. Если мы всегда будем выполнять то, что угодно власти, это будет диктатура. Кстати, гордости заслуживает тот факт, что в Армении нет политических заключенных – ни одного! Это большая заслуга и власти, и оппозиции, и судебной системы. Поэтому доля конфликта необходима. Но важно, чтобы у этого конфликта были четкие границы, и он не переходил бы в войну.
— Границы, впрочем, соблюдают не всегда. Депутаты от провластной фракции буквально завалили вас вопросами на недавнем заседании парламента. По вашему мнению, они были направлены лично против вас или против системы?
— Думаю, против меня, так как я имею смелость или наглость отвечать премьер-министру его же словами. Когда-то он сказал, что в Армении есть "скулящие судьи". Через полтора года я заявил, что пришло время нам доказать, что мы – профессионалы, которые служат отечеству, а не скулящие судьи. И эта фраза стала причиной нападок, причем односторонних, поэтому бой был неравный. Я всегда ограничен этическими нормами поведения. Судья должен быть сдержанным хоть на службе, хоть дома, и я не мог выйти за рамки дозволенного. Но, по моему мнению, я выдержал, хотя случившееся меня удивляет. Мои слова не имели политической подоплеки. Когда эти же слова произносил премьер-министр, их воспринимали как речь. Когда я сказал, что нужно доказать обратное, это сочли политическим высказыванием.
— Как вы считаете, данный конфликт уже исчерпан?
— Я считаю, что масло в огонь подливают все: и власть, и оппозиция, и журналисты. Когда повестка дня исчерпана и кому-то надо что-то написать в соцсетях, они эти слова вспоминают.
— Вас называли ставленником прошлой власти. Как вы относитесь к этому обвинению?
— Знаете, мне 53 года, и все это время я вел нормальную человеческую жизнь – учился в школе, поступил в университет, служил в армии, работал в разных местах. Разумеется, меня всегда окружали люди, и с ними у меня складывались нормальные отношения. Не может быть такого, чтобы человек родился в 1967 году, затем идет длинный пробел до 2018 года, и он становится председателем Высшего судебного совета. Я работал и в коммунистическую эпоху, и в посткоммунистическую, при Тер-Петросяне, Кочаряне, Саргсяне. А сейчас я работаю при Пашиняне. Если власть вдруг поменяется, меня будут называть ставленником Пашиняна? Я занимаюсь своей профессиональной деятельностью.
— Армения опять стоит на пороге перемен. Что ждет судебную систему в ближайшем будущем?
— Судебная власть консервативна, и турбулентность, в которой она оказалась, ни к чему хорошему не приведет. Я не знаю, коснется ли конституционная реформа судебной системы, но нам важен покой. Реформы в суде должны быть, но они должны происходить эволюционно и касаться законодательной базы, механизмов, без революций.
