https://am.sputniknews.ru/20210807/A-esli-patsientom-budet-ikh-rodstvennik-Pervoe-intervyu-Armena-Charchyana-v-statuse-deputata-28586266.html
А если пациентом будет их родственник? Первое интервью Армена Чарчяна в статусе депутата
А если пациентом будет их родственник? Первое интервью Армена Чарчяна в статусе депутата
Sputnik Армения
Экс-директор медицинского центра "Измирлян" профессор Армен Чарчян, ставший депутатом от блока "Айастан", откровенно рассказал о том, что побудило его взять... 07.08.2021, Sputnik Армения
2021-08-07T20:47+0400
2021-08-07T20:47+0400
2021-08-07T20:39+0400
эксклюзив
армен чарчян
депутат
врач
интервью
армения
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/07e5/08/06/28586299_0:0:1600:901_1920x0_80_0_0_2f3d239139f33550353d5b084415adc2.jpg
О своем аресте, врачебной деятельности, важных реформах в системе здравоохранения и законотворческой работе депутат 8-го созыва парламента, заслуженный врач Армении, ортопед-травматолог Армен Чарчян рассказал в своем первом интервью Sputnik Армения после освобождения под залог. Беседовала Лаура Саркисян.О политике— Армен Герасимович, вы первый врач, заключённый под стражу не за врачебное дело, а политическое. За время, проведенное под арестом, о чем вы больше всего думали и размышляли. Что вам помогало держаться?— Да, верно, я первый врач, оказавшийся под арестом. Касательно того, политическое или нет это дело, я дам оценку по окончании судебного процесса. Надеюсь, суд закроет дело из-за отсутствия состава преступления. Не вижу в своих деяниях никакого преступления. А держаться все это время помогала вера. Я сам глубоко верующий человек и если Господу было угодно, чтобы в этот период я находился в этом месте, я принимаю это и не считаю наказанием. Для меня это испытание.Ровно месяц я был не на свободе. За этот период многое передумал, стал ценить свободу: больше меня никто не будет беспокоить, звонить в 03:00 ночи и вызывать в операционную. Еще я много читал, думал, анализировал, очистил свои мозги от ненужного мусора. Читал достаточно интересные книги - Омара Хайяма, Дао-цзы, "Избранные речи" Уинстона Черчилля, Библию, "Мастера и Маргариту" Булгакова, Ованнеса Туманяна и другое.— Ваш арест застал врасплох не только ваших родных, близких, коллег, но, конечно пациентов. Сколько на тот момент было запланировано сложных операций, которые именно вы должны были проводить?— До сих пор стараюсь ограничить общение с пациентами, сотрудниками, чтобы прокуратура не усмотрела в этом попытку повлиять на процесс. В момент ареста было запланировано проведение порядка десяти сложных операций. Обычно в месяц делал около 30 сложнейших операций и корригировал течение порядка 250-300 операций в разных клиниках Еревана, в которых работают мои ученики. И это, не считая около 500 консультаций и консервативных лечений. Мои консультации стоят очень дорого, цена им - улыбка, ибо нет ничего дороже, чем дарить людям улыбки.— Вы решили взять мандат и заявили, что "планируете лечить общество". Что стало решающим в принятии решения уйти в политику, оставив привычный распорядок? Ведь в профессии вам в Армении нет равных, а в парламенте - вы рядовой депутат? Как представляете свою работу в нынешнем составе парламента?— Я никогда не был политиком, это не мое. Всем своим существом - я врач и останусь им. До политики и депутатского мандата я спустился. Это моя гражданская позиция. Когда я был молодым врачом, то делал одну операцию, следовательно, в день спасал одну жизнь. На должности заведующего отделения, мы делали до 10 операций, то есть спасали столько жизней. Потом я стал исполнительным директором медцентра "Измирлян", больница делала 35-40 операций за день, мы спасали 35-40 жизней. Но, к сожалению, этого было недостаточно, я решил использовать все свои знания, опыт, возможности, все то, что приобрел за достаточно интересную жизнь, чтобы повлиять на общество с другой позиции.Да, я обычный депутат и на большее не претендую. Но факт остается фактом: будучи обычным депутатом я могу повлиять на судьбоносные решения, особенно в сфере здравоохранения. И сделаю все зависящее от меня, чтобы как-то исправить ошибки, которые были допущены за последние три года действующей власти.О медицине— Какие они, главные ошибки? На ваш взгляд, что нужно менять в сфере здравоохранения Армении, с учетом вызовов, связанных с пандемией коронавируса и новыми штаммами?— Нужно менять подходы, концепцию здравоохранения. Организатор здравоохранения не должен диктовать лечащему врачу, что делать. Им кажется, что если они сидят в министерском кресле или находятся на должностях, то их решение - самое правильное. Их задача - обеспечить нормальные условия для работы врачей. Но на бумаге одно, в реальной жизни все иначе: пусть придут в 2 или 3 ночи в операционную и посмотрят, как все это организовано, как достается в это время кровь для пациента, у которого сильное кровотечение.Главные ошибки - это непрофессионализм и воинствующая глупость. При всем моем уважении к госпоже министру здравоохранения, она очень милейший человек, уверен, что очень хорошая мать, жена, грамотнейший юрист - однако этого недостаточно. Чтобы быть министром здравоохранения, нужно знать все "тайны парижского двора", знать все нюансы лечебного дела, разбираться в общественном здравоохранении.— С чего начнете в новом парламенте? Планируете ли выступить с законопроектом?— Я пока присматриваюсь, так как это для меня незнакомая сфера. До сих пор у нас был какой-то рафинированный парламент — что-то серое в мягких пастельных тонах. Думаю, что нам удастся переломить это и привнести глоток свежего воздуха в деятельность законодательного органа.— Вы сказали уже, что продолжите оперировать, в свободное время. При этом депутатский мандат обязывает работать в определенном режиме. Как будете совмещать?— Я сделаю максимум, что в моих силах и там, и здесь. Просто нужно суметь смоделировать работу, а так успеть можно все. Как депутату, мне запрещено заниматься врачебной и лечебной деятельностью. Однако закон не запрещает этим же заниматься в исключительно научных целях. Все мои операции будут больше проведены в научных целях, по исследованию той или иной проблемы. Я смогу обучать и показывать клиническим ординаторам, как нужно оперировать и что нужно делать. Мои консультации как были, так и останутся бесплатными.Новый парламент Армении укомплектован: кто они – новые народные избранники?>>Однако как все те, кто изобрел эти запреты и законы, посмотрят на то, если ночью поступит звонок из больницы и меня попросят срочно приехать. А если на операционном столе окажется их родственник, в этом случае, они разрешат его оперировать или нет?! Никто и ничто не может запретить врачу оперировать и спасать жизни, заниматься любимым делом.— После освобождения вы заходили в МЦ "Измирлян"? Какой была первая встреча с коллегами после того злосчастного собрания? — Первой встречи не было, так как за все это время я всего лишь раз побывал в медцентре и то оперировал по настоятельной просьбе родственников пациента, который попал в аварию. Пришел, надел операционную форму, сделал свое дело и ушел. Сейчас я хочу наслаждаться своей свободой, и она мне понравилась. Если раньше за день я получал и делал сам около 140 звонков, то сейчас они сократились до 10.— Многие участники боевых действий имеют проблемы с опорно-двигательной системой. Есть ли у вас такие пациенты и как вы оцените программы реабилитации раненых с учетом вашего опыта после Спитакского землетрясения? Работая в травматологии долгие годы, какие пробелы и достижения отметите в этой области?— Медцентр "Измирлян" принял активное участие в оказании помощи солдатам в дни войны и после. Мы сформировали мобильные группы, в которые вошли хирурги, травматолог-ортопед, анестезиологи, клинический ординатор, операционная сестра, анестезиолог. Группы работали, сменяя друг друга в Варденисе, Горисе, Степанакерте. Даже один из наших врачей был ранен. На тот момент я был главным советником министра здравоохранения по травматологии и ортопедии, корригировал не только кадровые вопросы.Есть такое понятие как синдром эмоционального выгорания: чтобы этого не произошло, требовал посменной работы врачей. Отправлял новую группу, чтобы находящиеся там, вернулись, отдохнули, в противном случае они могли эмоционально сгореть. В первый же день войны я вышел на связь с нашими друзьями в России и США. Буквально через два дня из России, а через несколько дней из США, ручной кладью были доставлены аппараты Илизарова и внешней фиксации Гофмана. Это было колоссальной помощью, об этом Минздрав даже не знал. Кроме того, приехали коллеги из России и США. Часть ниши закрывали они, другую – мы, местными силами.По моим подсчетам, сейчас в реабилитации нуждается 10% от общего числа раненых - это тысячи солдат. Не знаю, ведет ли Минздрав работу в этом направлении или нет.Затягивание реабилитационного процесса усложняет достижение желаемого результата, влияет на качество жизни пациента. Если в раннем периоде не проводить адекватную реабилитацию, потом могут возникнуть осложнения.— Вы часто принимали пациентов по просьбе коллег и знакомых, не отказывали в помощи. Последние события что-то изменили в вашем отношении к людям? Каков ваш девиз по жизни?— Мой трон - операционная, вне зависимости от того, кто стоит передо мной. Я врач, который лечит Божье создание - человека. Я убедился в том, что каждый народ достоин того правительства, которое имеет. В свете последних событий, произошла переоценка моего народа. Считаю, что в последнее время народ захворал, и потому я пошел в парламент, чтобы лечить эту хворь. При этом не изменилось отношение к пациентам. Я как любил их лечить, так и продолжу. Я благодарен своим коллегам, которые неустанно бились за то, чтобы справедливость восторжествовала, благодарен также тем, кто отказался подписать петицию за мое освобождение.Мой девиз: если не я, так кто. Кто будет бороться за эту страну, выдворение тупости, глупости, за интеллектуальное, цивилизованное общество. Я не жалею ни о чем, жалею о том, что не сделал или не успел.— Самое важное в медицине - правильно поставить диагноз. Если говорить на языке врача, что с Арменией? Есть ли у вас своя формула решения внутриполитического кризиса в стране?— Есть только одно решение - власть должна уйти. Должны уйти те, кто привел нас недальновидным умением вести войну, недальновидной кадровой, экономической политикой, социальным знанием общества к тому, что мы имеем. Три года назад всего этого не было. Мы вышли из болота и попали в огонь.Потом, когда все успокоится, я вернусь в операционную, чтобы работать со спокойной совестью, без ответственности перед своим народом. Сейчас эта ответственность довлеет.
https://am.sputniknews.ru/20210802/Ya-v-parlamente-chtoby-lechit-obschestvo-Armen-Charchyan-prodolzhit-operirovat-28520852.html
https://am.sputniknews.ru/20210429/My-s-Nikolom-raznye---geneticheski-Ara-Babloyan-vpervye-posle-revolyutsii-prerval-molchanie--27367255.html
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2021
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Новости
ru_AM
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
эксклюзив, армен чарчян, депутат, врач, интервью, армения
эксклюзив, армен чарчян, депутат, врач, интервью, армения
О своем аресте, врачебной деятельности, важных реформах в системе здравоохранения и законотворческой работе депутат 8-го созыва парламента, заслуженный врач Армении, ортопед-травматолог Армен Чарчян рассказал в своем первом интервью Sputnik Армения после освобождения под залог. Беседовала Лаура Саркисян.
— Армен Герасимович, вы первый врач, заключённый под стражу не за врачебное дело, а политическое. За время, проведенное под арестом, о чем вы больше всего думали и размышляли. Что вам помогало держаться?
— Да, верно, я первый врач, оказавшийся под арестом. Касательно того, политическое или нет это дело, я дам оценку по окончании судебного процесса. Надеюсь, суд закроет дело из-за отсутствия состава преступления. Не вижу в своих деяниях никакого преступления. А держаться все это время помогала вера. Я сам глубоко верующий человек и если Господу было угодно, чтобы в этот период я находился в этом месте, я принимаю это и не считаю наказанием. Для меня это испытание.
Ровно месяц я был не на свободе. За этот период многое передумал, стал ценить свободу: больше меня никто не будет беспокоить, звонить в 03:00 ночи и вызывать в операционную. Еще я много читал, думал, анализировал, очистил свои мозги от ненужного мусора. Читал достаточно интересные книги - Омара Хайяма, Дао-цзы, "Избранные речи" Уинстона Черчилля, Библию, "Мастера и Маргариту" Булгакова, Ованнеса Туманяна и другое.
— Ваш арест застал врасплох не только ваших родных, близких, коллег, но, конечно пациентов. Сколько на тот момент было запланировано сложных операций, которые именно вы должны были проводить?
— До сих пор стараюсь ограничить общение с пациентами, сотрудниками, чтобы прокуратура не усмотрела в этом попытку повлиять на процесс. В момент ареста было запланировано проведение порядка десяти сложных операций. Обычно в месяц делал около 30 сложнейших операций и корригировал течение порядка 250-300 операций в разных клиниках Еревана, в которых работают мои ученики. И это, не считая около 500 консультаций и консервативных лечений. Мои консультации стоят очень дорого, цена им - улыбка, ибо нет ничего дороже, чем дарить людям улыбки.
— Вы решили взять мандат и заявили, что "планируете лечить общество". Что стало решающим в принятии решения уйти в политику, оставив привычный распорядок? Ведь в профессии вам в Армении нет равных, а в парламенте - вы рядовой депутат? Как представляете свою работу в нынешнем составе парламента?
— Я никогда не был политиком, это не мое. Всем своим существом - я врач и останусь им. До политики и депутатского мандата я спустился. Это моя гражданская позиция. Когда я был молодым врачом, то делал одну операцию, следовательно, в день спасал одну жизнь. На должности заведующего отделения, мы делали до 10 операций, то есть спасали столько жизней. Потом я стал исполнительным директором медцентра "Измирлян", больница делала 35-40 операций за день, мы спасали 35-40 жизней. Но, к сожалению, этого было недостаточно, я решил использовать все свои знания, опыт, возможности, все то, что приобрел за достаточно интересную жизнь, чтобы повлиять на общество с другой позиции.
Да, я обычный депутат и на большее не претендую. Но факт остается фактом: будучи обычным депутатом я могу повлиять на судьбоносные решения, особенно в сфере здравоохранения. И сделаю все зависящее от меня, чтобы как-то исправить ошибки, которые были допущены за последние три года действующей власти.
— Какие они, главные ошибки? На ваш взгляд, что нужно менять в сфере здравоохранения Армении, с учетом вызовов, связанных с пандемией коронавируса и новыми штаммами?
— Нужно менять подходы, концепцию здравоохранения. Организатор здравоохранения не должен диктовать лечащему врачу, что делать. Им кажется, что если они сидят в министерском кресле или находятся на должностях, то их решение - самое правильное. Их задача - обеспечить нормальные условия для работы врачей. Но на бумаге одно, в реальной жизни все иначе: пусть придут в 2 или 3 ночи в операционную и посмотрят, как все это организовано, как достается в это время кровь для пациента, у которого сильное кровотечение.
Главные ошибки - это непрофессионализм и воинствующая глупость. При всем моем уважении к госпоже министру здравоохранения, она очень милейший человек, уверен, что очень хорошая мать, жена, грамотнейший юрист - однако этого недостаточно. Чтобы быть министром здравоохранения, нужно знать все "тайны парижского двора", знать все нюансы лечебного дела, разбираться в общественном здравоохранении.
— С чего начнете в новом парламенте? Планируете ли выступить с законопроектом?
— Я пока присматриваюсь, так как это для меня незнакомая сфера. До сих пор у нас был какой-то рафинированный парламент — что-то серое в мягких пастельных тонах. Думаю, что нам удастся переломить это и привнести глоток свежего воздуха в деятельность законодательного органа.
— Вы сказали уже, что продолжите оперировать, в свободное время. При этом депутатский мандат обязывает работать в определенном режиме. Как будете совмещать?
— Я сделаю максимум, что в моих силах и там, и здесь. Просто нужно суметь смоделировать работу, а так успеть можно все. Как депутату, мне запрещено заниматься врачебной и лечебной деятельностью. Однако закон не запрещает этим же заниматься в исключительно научных целях. Все мои операции будут больше проведены в научных целях, по исследованию той или иной проблемы. Я смогу обучать и показывать клиническим ординаторам, как нужно оперировать и что нужно делать. Мои консультации как были, так и останутся бесплатными.
Однако как все те, кто изобрел эти запреты и законы, посмотрят на то, если ночью поступит звонок из больницы и меня попросят срочно приехать. А если на операционном столе окажется их родственник, в этом случае, они разрешат его оперировать или нет?! Никто и ничто не может запретить врачу оперировать и спасать жизни, заниматься любимым делом.
— После освобождения вы заходили в МЦ "Измирлян"? Какой была первая встреча с коллегами после того злосчастного собрания?
— Первой встречи не было, так как за все это время я всего лишь раз побывал в медцентре и то оперировал по настоятельной просьбе родственников пациента, который попал в аварию. Пришел, надел операционную форму, сделал свое дело и ушел. Сейчас я хочу наслаждаться своей свободой, и она мне понравилась. Если раньше за день я получал и делал сам около 140 звонков, то сейчас они сократились до 10.
— Многие участники боевых действий имеют проблемы с опорно-двигательной системой. Есть ли у вас такие пациенты и как вы оцените программы реабилитации раненых с учетом вашего опыта после Спитакского землетрясения? Работая в травматологии долгие годы, какие пробелы и достижения отметите в этой области?
— Медцентр "Измирлян" принял активное участие в оказании помощи солдатам в дни войны и после. Мы сформировали мобильные группы, в которые вошли хирурги, травматолог-ортопед, анестезиологи, клинический ординатор, операционная сестра, анестезиолог. Группы работали, сменяя друг друга в Варденисе, Горисе, Степанакерте. Даже один из наших врачей был ранен. На тот момент я был главным советником министра здравоохранения по травматологии и ортопедии, корригировал не только кадровые вопросы.
Есть такое понятие как синдром эмоционального выгорания: чтобы этого не произошло, требовал посменной работы врачей. Отправлял новую группу, чтобы находящиеся там, вернулись, отдохнули, в противном случае они могли эмоционально сгореть. В первый же день войны я вышел на связь с нашими друзьями в России и США. Буквально через два дня из России, а через несколько дней из США, ручной кладью были доставлены аппараты Илизарова и внешней фиксации Гофмана. Это было колоссальной помощью, об этом Минздрав даже не знал. Кроме того, приехали коллеги из России и США. Часть ниши закрывали они, другую – мы, местными силами.
По моим подсчетам, сейчас в реабилитации нуждается 10% от общего числа раненых - это тысячи солдат. Не знаю, ведет ли Минздрав работу в этом направлении или нет.
Затягивание реабилитационного процесса усложняет достижение желаемого результата, влияет на качество жизни пациента. Если в раннем периоде не проводить адекватную реабилитацию, потом могут возникнуть осложнения.
— Вы часто принимали пациентов по просьбе коллег и знакомых, не отказывали в помощи. Последние события что-то изменили в вашем отношении к людям? Каков ваш девиз по жизни?
— Мой трон - операционная, вне зависимости от того, кто стоит передо мной. Я врач, который лечит Божье создание - человека. Я убедился в том, что каждый народ достоин того правительства, которое имеет. В свете последних событий, произошла переоценка моего народа. Считаю, что в последнее время народ захворал, и потому я пошел в парламент, чтобы лечить эту хворь. При этом не изменилось отношение к пациентам. Я как любил их лечить, так и продолжу. Я благодарен своим коллегам, которые неустанно бились за то, чтобы справедливость восторжествовала, благодарен также тем, кто отказался подписать петицию за мое освобождение.
Мой девиз: если не я, так кто. Кто будет бороться за эту страну, выдворение тупости, глупости, за интеллектуальное, цивилизованное общество. Я не жалею ни о чем, жалею о том, что не сделал или не успел.
— Самое важное в медицине - правильно поставить диагноз. Если говорить на языке врача, что с Арменией? Есть ли у вас своя формула решения внутриполитического кризиса в стране?
— Есть только одно решение - власть должна уйти. Должны уйти те, кто привел нас недальновидным умением вести войну, недальновидной кадровой, экономической политикой, социальным знанием общества к тому, что мы имеем. Три года назад всего этого не было. Мы вышли из болота и попали в огонь.
Потом, когда все успокоится, я вернусь в операционную, чтобы работать со спокойной совестью, без ответственности перед своим народом. Сейчас эта ответственность довлеет.
