https://am.sputniknews.ru/20240302/posol-dobrykh-otnosheniy-armenii-i-rossii-dlya-lva-mkrtchyana-pomogat-bylo--kak-dyshat-72963789.html
Посол добрых отношений Армении и России. Для Льва Мкртчяна помогать было — как дышать…
Посол добрых отношений Армении и России. Для Льва Мкртчяна помогать было — как дышать…
Sputnik Армения
Левону Мкртчяну в эти дни должен был исполниться девяносто один год, но в шестьдесят восемь он ушел. Человек обычной и в то же время необычной биографии... 02.03.2024, Sputnik Армения
2024-03-02T20:04+0400
2024-03-02T20:04+0400
2024-03-02T20:04+0400
колумнисты
академик
общество
университет
помощь
педагог
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/07e8/03/01/72964513_0:0:750:423_1920x0_80_0_0_7d7a3d3708c1e26b06a8414bccfd1987.jpg
Вот приехал из провинциального грузинского города Ахалцихе в более-менее продвинутый Батуми, затем уже в столичный Ереван курсант Батумского мореходного училища, огляделся на местности и прямым курсом – на скамью филологического факультета Ереванского государственного Университета. Кто сказал, что литература и язык зовут меньше, чем море?Ничто не предвещало перспективы стать академиком, орденоносцем, обладателем кучи попутных научных званий, регалий и должностей. Вначале просто преподаватель, затем заведующий кафедрой, декан, наконец, ректор. Все накрепко связано с русским языком и русской литературой (насчет литературы большей частью во взаимосвязи с армянской поэзией), но, если и дальше излагать биографию нашего героя в том же протокольном виде, получится скучно. Постараюсь этого избежать.Будущего академика, завершившего обучение всего-навсего за год до нашего поступления в тот же вуз, мы, первокурсники-филологи Ереванского Университета, застали Левона всего-навсего лаборантом кафедры русской литературы, но запомнился он не этим.Нина Габриэлян, художник из Москвы: "Для него помогать не было специальной идеологией, для него это было — как дышать".Вот этот "как бы мостик" со временем вырастет в связующее звено между армянской, русской, а также европейской, американской и другими литературами. Если по честному, ни до, ни после Мкртчяна (сегодня, увы, тем более), не знаю тех, кто больше, лучше и так самозабвенно влюблял в Армению литераторов разных стран и народов, и нельзя сказать, что это была дорога с односторонним движением. Так Армения открывала для себя Дудина, Галенца, Петровых, Уильяма Сарояна, Анну Ахматову, Веру Звягинцеву и еще, и еще, а они узнавали и познавали Армению.Приводил в Матенадаран, возил на Севан, водил к развалинам еще не отреставрированного Гарни, усаживал за стол вкуснейших армянских харчевен и трактиров, знакомил не только с носителями громких имен и авторами больших дел, но и простыми армянскими людьми, которые, как мы знаем, составляет то, что называют "соль земли".До того, как поселиться в элитном местечке нашего города, ереванскую прописку Левон получил в забитом развалюхами и переполненными не самыми законопослушными гражданами районе Еревана. Это в окрестностях так называемого "старого стадиона", который сегодня чуть ли не лучше центрального "Раздана". И вот вам еще одно подтверждение тому, что не место красит человека.Как-то раз друг детства Радик (известный в кругах незаконопослушных ереванцев как "Хдо") пригласил на хаш."Кто приглашен?"."Все свои", - пояснил Радик.Были: мировая знаменитость, непревзойденный дудукист Дживан Гаспарян, ученый-математик, академик АН Армении, мастер спорта СССР по шахматам, почетный вице-президент ФИДЕ Ваник Захарян и, тогда еще декан филфака Университета, но уже и доктор, и профессор Левон Мкртчян.Хаш был отменный, но как еда забылся, а застольные воспоминания парней одного двора остались навсегда. Склонность к дотошности, интерес к деталям проявляется не только в научном исследовании, они или есть, или их нет. У Левы Мкртчяна этого качества хватило бы на нескольких. Как, впрочем, и предвидения.Из вовсе не случайно приведенного Мкртчяном текст-напоминания. "Наши предводители и князья, как духовные, так и светские, самовластно, не советуясь, вершили дела, вследствие чего государство пало, страна лежит в руинах, а народ наш бежит из страны и рассеивается среди других народов". "Книга проповедей", Григор Татеваци (1346-1409 годы). На дворе 2024-й, и что?Первым ректором Российско-армянского Университета он стал потому, что к тому времени был как бы чрезвычайным и полномочным послом добрых отношений между Армений и Россией. А тут такая возможность. Пользоваться ею он смог до обидного мало – случился инфаркт, врачи прописали спокойный режим, он возразил: "Я или буду жить, или умру. Я инвалидом не буду". И очень скоро умер.
https://am.sputniknews.ru/20230430/bolshoy-erevanskiy-promenad-mozhno-li-zhdat-prodolzheniya-58715772.html
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
2024
Сергей Баблумян
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/683/54/6835482_136:0:880:743_100x100_80_0_0_6be122b90797b569ec70e76ceb521f6a.jpg
Сергей Баблумян
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/683/54/6835482_136:0:880:743_100x100_80_0_0_6be122b90797b569ec70e76ceb521f6a.jpg
Новости
ru_AM
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
Sputnik Армения
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
Сергей Баблумян
https://cdn.am.sputniknews.ru/img/683/54/6835482_136:0:880:743_100x100_80_0_0_6be122b90797b569ec70e76ceb521f6a.jpg
колумнисты, академик, общество, университет, помощь, педагог
колумнисты, академик, общество, университет, помощь, педагог
Посол добрых отношений Армении и России. Для Льва Мкртчяна помогать было — как дышать…
Левону Мкртчяну в эти дни должен был исполниться девяносто один год, но в шестьдесят восемь он ушел. Человек обычной и в то же время необычной биографии, которую сделал сам. С ним был лично знаком колумнист Sputnik Армения.
Вот приехал из провинциального грузинского города Ахалцихе в более-менее продвинутый Батуми, затем уже в столичный Ереван курсант Батумского мореходного училища, огляделся на местности и прямым курсом – на скамью филологического факультета Ереванского государственного Университета. Кто сказал, что литература и язык зовут меньше, чем море?
Ничто не предвещало перспективы стать академиком, орденоносцем, обладателем кучи попутных научных званий, регалий и должностей. Вначале просто преподаватель, затем заведующий кафедрой, декан, наконец, ректор. Все накрепко связано с русским языком и русской литературой (насчет литературы большей частью во взаимосвязи с армянской поэзией), но, если и дальше излагать биографию нашего героя в том же протокольном виде, получится скучно. Постараюсь этого избежать.
Будущего академика, завершившего обучение всего-навсего за год до нашего поступления в тот же вуз, мы, первокурсники-филологи Ереванского Университета, застали Левона всего-навсего лаборантом кафедры русской литературы, но запомнился он не этим.
Ходил вразвалку по тесным коридорам добродушный и не так, чтобы с иголочки одетый увалень, говорил на русском с непреодоленным до конца жизни армяно-грузинским акцентом, подбивал писать в "наш газет", которую редактировал (факультетская стенгазета), а также вступать в ряды СНО (Студенческое научное общество), которое возглавлял. На то, и другое студенты отзывались с переменной готовностью, зато нашли в Левоне как бы мостик между собой и наиболее свирепыми экзаменаторам, и Левон как мог (чаще мог, чем не мог) помогал.
Нина Габриэлян, художник из Москвы: "Для него помогать не было специальной идеологией, для него это было — как дышать".
Вот этот "как бы мостик" со временем вырастет в связующее звено между армянской, русской, а также европейской, американской и другими литературами. Если по честному, ни до, ни после Мкртчяна (сегодня, увы, тем более), не знаю тех, кто больше, лучше и так самозабвенно влюблял в Армению литераторов разных стран и народов, и нельзя сказать, что это была дорога с односторонним движением. Так Армения открывала для себя Дудина, Галенца, Петровых, Уильяма Сарояна, Анну Ахматову, Веру Звягинцеву и еще, и еще, а они узнавали и познавали Армению.
Приводил в Матенадаран, возил на Севан, водил к развалинам еще не отреставрированного Гарни, усаживал за стол вкуснейших армянских харчевен и трактиров, знакомил не только с носителями громких имен и авторами больших дел, но и простыми армянскими людьми, которые, как мы знаем, составляет то, что называют "соль земли".
До того, как поселиться в элитном местечке нашего города, ереванскую прописку Левон получил в забитом развалюхами и переполненными не самыми законопослушными гражданами районе Еревана. Это в окрестностях так называемого "старого стадиона", который сегодня чуть ли не лучше центрального "Раздана". И вот вам еще одно подтверждение тому, что не место красит человека.
Как-то раз друг детства Радик (известный в кругах незаконопослушных ереванцев как "Хдо") пригласил на хаш.
"Все свои", - пояснил Радик.
Были: мировая знаменитость, непревзойденный дудукист Дживан Гаспарян, ученый-математик, академик АН Армении, мастер спорта СССР по шахматам, почетный вице-президент ФИДЕ Ваник Захарян и, тогда еще декан филфака Университета, но уже и доктор, и профессор Левон Мкртчян.
Хаш был отменный, но как еда забылся, а застольные воспоминания парней одного двора остались навсегда.
Удивительное дело: три коренных ереванца, Радик, Ваник и Дживан, знали и вспоминали о своем городе, то, чего пришлый ахалцихский Левон, по идее, знать не мог. А знал. На равных со старожилами - называл людей, происшествия, курьезы, городских сумасшедших и столичных персонажей первого круга.
Склонность к дотошности, интерес к деталям проявляется не только в научном исследовании, они или есть, или их нет. У Левы Мкртчяна этого качества хватило бы на нескольких. Как, впрочем, и предвидения.
Из вовсе не случайно приведенного Мкртчяном текст-напоминания. "Наши предводители и князья, как духовные, так и светские, самовластно, не советуясь, вершили дела, вследствие чего государство пало, страна лежит в руинах, а народ наш бежит из страны и рассеивается среди других народов". "Книга проповедей", Григор Татеваци (1346-1409 годы). На дворе 2024-й, и что?
Первым ректором Российско-армянского Университета он стал потому, что к тому времени был как бы чрезвычайным и полномочным послом добрых отношений между Армений и Россией. А тут такая возможность. Пользоваться ею он смог до обидного мало – случился инфаркт, врачи прописали спокойный режим, он возразил: "Я или буду жить, или умру. Я инвалидом не буду". И очень скоро умер.
