В преддверии 125-летия великого русского поэта Осипа Мандельштама, которое будет отмечаться в 2016 году, в Армении заговорили о необходимости увековечения его памяти. Ведь Армения – это та страна, которая стала для него тем живительным родником, который помог ему возродиться как поэту. Председатель Мандельштамовского общества Павел Нерлер поделился с корреспондентом Sputnik своими представлениями о том, каким должен быть памятник Мандельштаму на армянской земле, и о том следе, который оставила Армении в его судьбе и творчестве.
— Господин Нерлер, представим, что перед Вами находятся представители именно тех инстанций, которые могут способствовать установлению в Армении памятника Мандельштама, переименованию улицы и т.д., но они не знают, для чего это нужно. Как бы Вы в двух словах объяснили им эту необходимость?
— Ответ на этот вопрос можно поделить на три составляющие.
Во-первых — для чего?
Потому что Мандельштам — не только великий русский поэт. Великих русских поэтов много, но именно Мандельштам — поэт, который открыл русским Армению в некоем новом измерении, по-новому показал глубину — историческую, культурную, трагическую.
Во-вторых — где?
Мемориальных, аутентичных мест, связанных с Мандельштамом в Армении немного. Это, в первую очередь, гостиница “Ереван”, которая при Мандельштаме называлась "Интурист". Второе место – церковь в районе Аван. Эта церковь запечатлена на известной фотографии поэта, на которой он изображен вместе с женой Надеждой и Яковом Хачатрянцем — мужем Мариэтты Шагинян. И третье место — дворик мечети напротив Крытого рынка, где Мандельштам встретил биолога Кузина, ставшего его близким другом. Но поскольку там памятник был бы заведомо неуместным, может быть, он мог бы располагаться где-то на университетских территориях, учитывая традицию увековечения памяти Мандельштама и в других городах (Владивосток, Варшава).
И, наконец, третий вопрос — как бы это выглядело?
Думаю, что памятник должен как-то отразить собой то, что Армения была одной из главных причин возрождения Мандельштама как поэта. Именно здесь, в Армении, он снова нашел себя, обрел поэтический голос. В связи с этим, думаю, что символика родника, бьющего ключом из камня – это как раз та идея, которая должна тем или иным образом быть отображена в памятнике Мандельштама в Армении. Какое-то сочетание воды и камня мне представляется и образным, и точным.
- Считаете ли Вы, что Мандельштам массово и по достоинству оценен в самой России?
— Это правильное уточнение и важный нюанс – успех в массовом и не массовом смыслах. Качество поэзии Мандельштама таково, что eсть широкий консенсус между самыми разными группами читателей и ценителей в том, что Мандельштам – это прекрасно, что это новая классика. Уровень же массового читателя я бы сравнил с озером Севан – его уровень то понижается, то повышается. Так что это проблема естественности уровня и органичности береговой линии. Долгое время этот уровень понижался, сейчас, мне кажется, он вновь повышается. И, может быть, юбилей также сыграет в этом не последнюю роль.
- Если бы проблема с “недооцененностью” творчества Мандельштама была бы решена, кто был бы следующим “недооцененным гением”, которого Вы бы постарались возвести на более достойный пьедестал?
- В Армении образ "русского друга" среди писателей ассоциируется, в первую очередь, с именем Валерия Яковлевича Брюсова. Почему, на Ваш взгляд, “армянское творчество” Брюсова укоренилось в сознании нашего народа, а Мандельштама пока, к сожалению — нет?
— Брюсов и Мандельштам — противоположные явления. Брюсов вступил в Коммунистическую партию и полностью признавался властью, в отличие от репрессированного Мандельштама, или, например, Андрея Белого. Так что это, если угодно, "заслуга" в первую очередь советской власти. При этом, конечно же, вклад самого Брюсова огромен, но это, в первую очередь, культуррегерский вклад.
Брюсов как бы открыл чемодан и сказал: "Смотрите — вот великая армянская литература!”. Этот вклад огромный, но еще больше, например, вклад Гребнева или Микушевича, которые перевели на русский язык Григора Нарекаци, по праву введя его в русскоязычный культурный Пантеон..
А Мандельштам сделал саму Армению частью русской культуры. Это не чемодан, а добавление к его плоскости третьего измерения или к ее объему – измерения четвертого — это и есть великая заслуга Мандельштама.
- Представим, что памятник в Армении уже есть. Какие строки Осипа Эмильевича приходят первыми на память в качестве самой подходящей надписи на постаменте?
— Как люб мне натугой живущий,
Столетьем считающий год,
Рожающий, спящий, орущий,
К земле пригвожденный народ.
И еще:
— Я тебя никогда не увижу,
Близорукое армянское небо,
И уже не взгляну прищурясь
На дорожный шатер Арарата,
И уже никогда не раскрою
В библиотеке авторов гончарных
Прекрасной земли учились книгу,
По которой учились первые люди.
На мой взгляд, эти строки говорят об Армении куда больше, чем скажут многие тома. Это — искра, которую Мандельштам сумел высечь из того, что видели его глаза, и что чувствовало его сердце.
