Дмитрий Писаренко, руководитель портала новостей и радио Sputnik Армения
Репортёры Sputnik Армения одними из первых прибыли на место событий и освещали ход боевых действий.
Высота тревоги
Поздним вечером командирский актив собирается в каптёрке. Пьют только чай и кофе. Нет ни грамма спиртного. Даже чисто символически. Никаких фронтовых ста грамм. Это удивительно, но и правильно. На войне нельзя расслабляться. Потеря бдительности играет противнику на руку.
Угроза обстрелов сохраняется. Под контролем противника пока остается господствующая высота. Оттуда можно корректировать огонь не только по позициям, но и по объектам военной инфраструктуры на значительном расстоянии от фронта.
"Эта высота нас очень тревожит, — говорит командир. — За ней сосредоточиваются неприятельские силы. Пригнали спецтехнику, краны. Роют вовсю".
Речь заходит о генерале Манвеле Григоряне — руководителе Союза добровольцев "Еркрапа". Его уважительно называют полководцем. Выясняется, что во главе стола сидит его младший брат — Ашот. Это — простой в общении человек, с чувством юмора.
А вот его брат, боевой генерал Манвел Григорян, обладает крупным телосложением и суровым нравом. После военной службы стал депутатом.
Я вспоминаю одну историю. Однажды два московских бизнесмена — армянин и азербайджанец, завели дискуссию о политике. Армянин показал в планшете фото генерала Манвела. Азербайджанец сказал, что если такие люди заседают в армянском парламенте, то страшно представить, кто сидит в окопах.
Ашот улыбается. А я вспомнил еще один случай, подробности которого давно хотел разузнать. В своё время мне об этом рассказал российский генерал, служивший в 90-е в Армении. Предки братьев Григорян участвовали в Сардарапатской битве, в 1918 году. Тогда армянскому ополчению удалось остановить наступление турецкой армии недалеко от Еревана, что позволило спустя несколько дней провозгласить независимую армянскую республику. Один из предков генерала Григоряна геройский погиб. Когда его нашли, он лежал плечом к плечу рядом с убитым безымянным русским солдатом.
"Их так и похоронили вместе, — говорит Ашот. — Это был родной брат нашей бабушки по материнской линии. Очень славный род, с воинскими традициями. На месте могилы мы церковь построили. Тот русский генерал, который тебе это рассказал, был приглашён на освящение храма".
По поручению старшего брата Ашот в гарнизоне занимается вопросами приёма, размещения и отправки на передовую добровольцев. Он инструктирует новичков.
"Мы недооценили противника, — говорит один из командиров. — За эти годы они анализировали ошибки, готовились, а мы оставались самоуверенными, ибо победителей не судят. Думали, что случись война, и они снова побегут".
С этим не спорит никто. В ту войну сначала тоже было тяжело, к тому же противник превосходил в живой силе и технике. Армяне показали свою силу в точечных контрударах. Они и стали залогом успеха.
Один из бойцов по имени Дживан воевал в этих краях и помнит особенности местности. Он рассказывает о преимуществах удерживаемой азербайджанцами высоты. Хотя до населённых пунктов далеко, противник получает возможность контролировать дороги. Пропадает возможность скрытно перебрасывать войска и технику.
"Я готов к гибели, лишь бы эта высота не осталась у них, — спокойно произносит Дживан. — Иначе противник продвинется дальше, и тогда жертв будет намного больше".
Беседа прерывается из-за интенсивной стрельбы где-то рядом. Мы выбегаем наружу. На часах 22.50. Нескольких коротких очередей, и всё стихает.
В штабе говорят, что недалеко от нашей части в ночном небе появился дрон. Бойцы, дежурившие на посту, распознали его по звуку. Издалека доносится грохот орудий и стрельба. Один из постов подвергся обстрелу из миномётов и крупнокалиберных пулемётов.
Моё место на двухъярусной кровати — нижнее, у окна. На тумбочке лежит каска. Прикручиваю её на каркас кровати так, чтобы в случае обстрела она прикрыла хотя бы лицо от осколков разбитого стекла.
Герой с веником
Утром 6 апреля солдаты-срочники вместе с выздоравливающими из медсанчасти, подметают территорию у штаба. Один из них то и дело прикрывает ухо воротником бушлата.
"Карен-джан! Здравствуй, мой родной!" — подбегает к нему с объятьями один из добровольцев.
Карен и доброволец — односельчане. Доброволец годится Карену в дедушки. Срочник служит механиком-водителем танка. Его боевая машина была одной из первых, вступивших в бой.
"Мы попали под сильный огонь артиллерии, — вспоминает Карен. — Один снаряд разорвался очень близко, а следующий — попал в башню".
Командир экипажа погиб, а оглушённый взрывом Карен в полуобморочном состоянии до последнего пытался вывести танк из-под обстрела. Когда стало ясно, что машину не спасти, он вместе с наводчиком побежал к соседнему танку. Но и тот был поврежден.
"Я сел за рычаг, а механика-водителя этого танка отправил назад, — рассказывает Карен. — Пока бежали, я странным образом пришёл в себя. Мне удалось завести подбитый танк. Я понял, что надо прорываться к дороге, по которой шли машины с ранеными. Но и по ней тоже била артиллерия".
Маневр, тем не менее, удался. Танк выехал на трассу.
"По ходу мы взяли на буксир "ЗИЛ" и прикрывали своей бронёй одну из "скорых", — продолжает танкист. — Так мы и добрались до наших. Как только я понял, что мы в безопасности, отключился. Очнулся в медсанчасти. Чувствую себя хорошо. Но в ухе до сих пор стреляет. Но это ничего, главное — двигаться могу. Жду приказа, и готов снова идти в бой".
"Ты же герой, тебе медаль положена! А подметаешь асфальт…," — изумляюсь я.
"Это тоже надо уметь делать достойно", — невозмутимо отвечает Карен.
Отец солдата и сын полка
Мы готовимся ехать на позиции. И видим, что в части появились голуби. Четыре "птицы мира" клюют крошки и хлебный мякиш, которым с ними делятся бойцы. Практически немедленно из штаба приходит новость: достигнута договорённость о прекращении огня.
Неужели всё? "Какое перемирие? Ребята все в долгах!", — иронично возмущается Юра Алексанян в разговоре по телефону.
Дело в том, что владелец одного из крупных банков — ветеран карабахской войны, заявил, что откажется от процентов по кредитам для тех, кто добровольно находится в Карабахе.
"Здравствуйте, не подскажете, к кому можно обратиться? Я сына ищу", — спрашивает мужчина с чемоданом на колёсиках.
"А ты кто будешь и откуда?" — интересуется в ответ Юра.
"Из Севана приехал. У меня где-то здесь сын должен быть. Он в Гадруте в артиллерии служит. Сказали, что перебросили куда-то сюда. Как война началась, не звонил ни разу".
"Нет, брат. Его здесь нет. Все на позициях. Это нас сюда перебросили, скоро тоже поедем дальше. Тебе надо в других местах искать. А ты как сюда, в такую даль, добрался?"
"Да, на чём попало.
"Ну, тогда с Богом. Удачи, брат!".
Мужчина кивает, разворачивается и шагает к КПП. Отец солдата. Прямо как в старом фильме. Один из бойцов пристально смотрит ему в след. Когда он оборачивается (бывает же такое!) передо мной стоит вылитый "рядовой Махарашвили". Я прошу разрешения его сфотографировать. Этот снимок позже станет кадром дня на нашем портале Sputnik Армения.
Другие бойцы тоже хотят сфотографироваться. Говорю:
— Внимание, сейчас вылетит беспилотник!
Ребята смеются. Ко мне подсаживается Арсен из Гюмри. Он рассказывает, что кроме "отца солдата" у них есть и "сын полка". Зовут его Гамлетом. Он — сын их старого боевого товарища, который на той войне получил тяжёлое ранение и более двадцати лет был прикован к постели. Скончался совсем недавно…
"Его сын теперь с нами, пошёл по следам отца", — говорит Арсен.
Идем знакомиться с Гамлетом. У него редкая фамилия — Чернаморян. Но история их рода никак не связана с морским побережьем.
Давным-давно в Александрополе (бывшем Гюмри) предок Гамлета Минас держал коровники на стоянке казаков-черноморцев.
Арсен вспоминает истории из прошлой военной жизни. Рассказывает, как масисские ребята воевали фекалиями.
"На посту их было 14 человек. Кого ранило, кого убило — остались двое, — вспоминает Арсен. — БМП к ним очень близко подобралась. Выстрелы из РПГ не успевали набрать скорость и отскакивали! А ребята всё стоят, ведут бой. И как-то непонятно для меня бьются. Отойдут куда-то, а потом швыряют цынки от патронов за бруствер. А оттуда что-то льется".
После боя Арсен спросил, что это было за оружие. Ответ шокировал.
"Страх большую нужду обострил, — рассказывает Арсен. — Жидкий стул пошёл у обоих, и чтоб не загаживать траншею, решили в пустые цинковые коробки опорожняться и бросать в сторону атакующего врага. Так и отбились. Удержать позицию вдвоём — не шутка".
Наконец, звучит команда грузиться в автобус. Мы трогаемся в путь. Проезжаем по пустынной дороге мимо одинокого мужчины с чемоданом на колёсиках. Это тот самый отец солдата-артиллериста из Севана.
