Подвиг Капустина и Янова известен по необычайно, уникально проникновенной песне «Огромное небо». Донская земля вновь приняла летчика-героя, фактически повторившего этот подвиг. 34-летний майор Сергей Еременко из всемирной известной пилотажной группы «Русские витязи» погиб девятого июня. Его самолет Су-27 возвращался на базу в Кубинке с авиашоу, которым было ознаменовано открытие памятника авиаторам в Пушкинском районе Московской области.
В трех километрах от места показа крылатая машина попала в аварийную ситуацию, точную и окончательную причину которой — то ли инсульт летчика, то ли скверные метеоусловия, то ли неполадки с двигателями — сейчас выясняют эксперты. Самолет стремительно терял высоту. Как сообщило Министерство обороны РФ, Еременко сделал все, чтобы увести «сушку» от жилых домов. В итоге сверхзадачу удалось выполнить, истребитель рухнул неподалеку от крайнего дома деревни Мураново. У Сергея, не успевшего катапультироваться и погибшего, осталась семья — супруга и две маленькие дочки-близняшки.
На базе в Кубинке с героем попрощались его товарищи из числа «Русских витязей». Затем гроб с телом самолетом был доставлен на аэродром города Зерноград и отвезен в станицу Кагальницкую Ростовской области, на малую родину Еременко. Гражданскую панихиду в местном Доме культуры посетили сотни людей: родственники и друзья Сергея, просто односельчане, летчики Южного военного округа. После панихиды на местном кладбище Сергей Еременко обрел свое последнее земное пристанище. Администрация Кагальницкого района заявила о планах увековечить память майора.
Случившееся — огромная трагедия для родных и близких Сергея, его жены, детей, тяжело захворавшей после страшного известия матери…
Но я скажу о другом: Россия жива, пока есть те, кто готов отдавать жизни за нее и своих соотечественников.
Как часто, пожалуй, чаще других, это бывают именно летчики! Еременко и Янов с Капустиным, Нестеров и Гастелло, Маресьев и Пешков… Каждый из них оставлял след в Истории по-своему. Маресьев не погиб, но, по сути, начал совершенно другую жизнь и новый воинский путь, доказывая не только себе, но и всем окружающим: невозможное возможно, всякий предел физических возможностей условен, главное — вера в себя и любовь к Родине. Гастелло в 1941 году таранил немецкую колонну. Капустин с Яновым через четверть века, напротив, спасали немцев, уже не одетых в военные мундиры. Но кто скажет, что эти советские парни погибли не за свою страну и честь ее воинства?
Мне кажется, что предельная, до состояния слияния с ней близость сакральной небесной тверди («рукой до звезд дотянуться могли» — поется в «Огромном небе) делает летчиков особо восприимчивыми, опять же до состояния предельного сближения и взаимопроникновения, к двум великим фразам христианства. «Смертию смерть поправ» и «Нет больше той любви, как если кто положит душу за други своя».
«Положить душу» можно по-разному. В военную годину — ведя самолет в гущу вражеской массы. В мирное время — отводя многотонную железную птицу от домов и улиц. Военный летчик Еременко совершил второе.
Недавно на киноэкраны вышел главный постсоветский фильм об авиации, ремейк грандиозного «Экипажа» Митты с тем же названием. «Экипаж-2» в чем-то уступил, в чем-то не уступил своему предшественнику 1979 года, речь сейчас не о художественных и прочих достоинствах картины, а об одном ее эпизоде. Сергей Шакуров, играющий в «Экипаже-2» отца главного героя, говорит: «Патриотизм — это не когда вот бла-бла-бла, и не когда ты пьяный в фонтане флагом машешь, а когда у тебя в стране старики не побираются».
Эта мысль о том, что патриотизм нужно овеществлять реальными делами, а не ограничивать сферой громких слов, совершенно верна. Однако ее так часто произносят в свое оправдание люди, как раз «словом и действием» Родину не любящие, что она, мысль эта, стала восприниматься с некоторым подозрением.
К счастью, есть герои, на практике демонстрирующие наивысшую весомость «патриотизма дел». Например, Сергей Еременко. Все-таки промелькнуло «к счастью» рядом с его именем… Надеюсь, я достаточно внятно растолковал смысл данного соседства, чтобы оправдать его.
Хочется, чтобы Еременко не только установили памятники, как минимум два — в родной Кагальницкой и на месте гибели. Хочется, чтобы в честь него назвали улицы. Чтобы ему посвятили стихи и песни. Хотя — «Огромное небо» ведь уже есть, а оно не только про Капустина и Янова, не только про повторивших спустя два года их подвиг в Липецке летчиков Кривенкова и Шерстобитова, но и про Еременко.
Одно на всех летчиков не только небо, но и выбор, делаемый в критическую минуту. Жутко, хотя едва ли отменимо, что порой этот выбор приходится делать. Хвала Всевышнему, что есть герои, которые его делают.
