Актриса и шоувумен (так вроде принято называть шоуменов женского пола, хотя это слово, в отличие от мужского варианта, не особо прижилось) Екатерина Варнава — одна из самых заметных персон нынешней российской телевизионно-развлекательной индустрии.
Среди внешних черт девушки выделяется ее харизматичный нос, который она сама называет "императорским" и вокруг которого построено множество шуток в проектах, где участвует Екатерина. И нос, и общая смуглость весьма помогли Кате блестяще исполнить роль молодой армянки в очередном выпуске шоу "Танцы на льду", где она участвует в паре с известным фигуристом Максимом Марининым.
Вот только на этот раз номер был совсем не юмористическим. Он, названный "Ari Im Sokhag"и построенный как ледовый танец с армянской колыбельной, был посвящен Геноциду армян.
Признаться, я довольно прохладно отношусь к концепции "общечеловеческих ценностей". Слишком расплывчато, иллюзорно то, что нам пытаются подать в качестве единого человечества. Слишком по многим линиям, признакам и маркерам оно в реальности распадается на части, порой принципиально не сближаемые.
Сколько бы адепты глобального гуманизма не твердили, что полотна Микеланджело и фуги Баха одинаково прекрасны и волнительны для любого человека в любой точке земного шара, представителям диких племен Африки или Папуа-Новой Гвинеи сии великие плоды европейского гения покажутся нагромождением мазков и какофонией звуков — для них много более естественны звуки барабана, созывающие племя на охоту, и наскальные рисунки, эту охоту изображающие.
Под знаменем же "общечеловеческих ценностей" было совершено гигантское количество кровавых преступлений, призванных в том числе и скрепить, сделать былью дурную сказку глобального унифицированного человечества. Что уже обошлось не человечеству, а просто разным странам, народам, регионам и континентам в миллионы жизней.
Поэтому, по моему мнению, базовыми, главными и определяющими являются для человека идентичность и ценности его народа, национальной культуры, локальной цивилизации.
Но это вовсе не означает тотальной замкнутости и эгоистичной глухоты. Человек, по-настоящему глубоко укорененный в своей нации и культуре, гораздо лучше понимает другие нации и культуры, чем обожатель безликого и абстрактного "человечества вообще".
Об этом писали такие великие русские мыслители, как Достоевский, Ильин и Бердяев, а ученый-гуманитарий Александр Ципко, со многими воззрениями которого можно и поспорить, на закате советской эпохи очень хорошо сказал: "Только человек, испытывающий гордость за свой язык, народ, его святыни, кому дороги могилы предков, способен проникнуться уважением к языку и святыням другого народа. Космополитизм — это не достоинство, а болезнь души несчастного человека, которому не к чему прислониться. Тот, кто не принадлежит своему отечеству, не в состоянии принадлежать всему человечеству. Так называемый "человек мира"- это страдающий человек, не нашедший себя. Человек, не болеющий болями своего народа, не в состоянии болеть болями всего человечества".
Вот это — истинный, полностью соответствующий смыслу слова интернационализм — противоположный всесмесительному космополитизму.
В истории того, что бесконечно условно можно назвать человечеством, но только не "человечеством вообще", есть лишь несколько страниц истории конкретных народов, которые могут быть мерой, символом и точкой морально-нравственного самоопределения для любого другого народа. Таких страниц, повторюсь, совсем немного, и среди них — Геноцид армян. Чувствуя боль своего народа, нельзя не чувствовать боль армян, а через призму армянской трагедии нельзя не увидеть ее родственность трагедиям твоего народа.
Полтора года назад много пересудов и кривотолков вызвало решение Армянской апостольской церкви канонизировать к столетию Геноцида всех его жертв, полтора миллион человек. Это решение называли этнофилетизмом (то есть подчинением христианства узконациональным целям), язычеством, да как только не называли. Я, конечно, не самый лучший христианин, тем более — плохой богослов и толкователь церковно-канонических норм, но у меня это решение вызвало смешанные чувства — однако и понимание.
Во многом это связано с продолжающейся войной на донбасской земле, куда я регулярно езжу. Как сказал мой донецкий друг Сергей Чепик: "Среди павших были всякие люди, и хорошие и плохие, но смерть уравняла и обелила всех". А я при этом думал о всеобщности армянской трагедии и горя армянской матери. Да, эта трагедия и горе понятны любому народу, но русским они близки и понятны особенно — в силу близости, по многим причинам, русских и армян.
Но вернемся к выступлению Максима и Екатерины. Что еще о нем сказать? Оно было потрясающим, полным силы, трагизма, боли и любви, грустным, во всем, начиная с одежд, окрашенным в черные краски, и одновременно ослепительно светлым. Желающие могут еще раз посмотреть, да и наверняка уже посмотрели в Интернете.
Мне же важно показать и доказать всем, в том числе самому себе, что иначе просто не могло быть.
После окончания выступления ребят спросили, почему они взялись за эту тему. Максим ответил горячо, но путано и сбивчиво, было видно, что он волновался. И это нормально! Чрезвычайно важно, чтобы в рамках своей профессии человек чувствовал материал, с которым работает. Катя и Максим — прочувствовали, поэтому и взялись, а раз уж взялись — просто физически не могли сделать плохо.
Я желаю Варнаве и Маринину победы на ледовом шоу. И потому, что они ее вполне достойны, и потому, что даже на карнавале они на несколько минут заставили вспомнить о горе и боли, которые были и остаются с нами. О всеобщности армянской матери.
