— Но зато с Грин-Кард в кармане, — добавляю к словам собеседника, попросившего не называть его по имени.
— Теперь уже с американским паспортом.
— Мои поздравления. Это ощутимо меняет жизнь?
— Не очень. Теперь можно голосовать и избираться, например, в Конгресс. Но ни то, ни другое меня не прельщает.
— А жизнь в Америке?
— Но ты же знаешь, в какие годы пришлось уезжать.
— Знаю. И все-таки.
— Здесь, конечно, намного лучше. С едой, лечением, школами, отдыхом — никаких проблем. Нет трудностей уже и с языком, образовался плотный круг друзей-соотечественников, общаемся, устраиваем, как здесь говорят, "парти"… Ты же сам все это видишь.
— На здоровье. Только объясни, почему стол (по возможности), разговоры, танцы — все армянское, а песни русские: от Толкуновой до Пугачевой?
— Это обвинение?
— Это факт. Ну, ладно. Как относишься к тому, что, многие эмигранты, собравшись, чаще говорят о своей стране плохо, чем хорошо?
— Потому, что скверное состояние страны, даже если оно и не было настолько скверным, пусть не оправдывает, но, по меньшей мере, мотивирует отъезд.
— Потому и улучшения жизни на родине стараются не замечать?
— Совершенно верно. Точнее, видят, узнают, радуются, но публично признают немногие.
— В таком случае можно спросить: а почему тогда не возвращаетесь?
— Легко спросить, но нелегко сделать.
— Вот ты, конкретно ты, вернешься?
— Уже нет. Дети, теперь уже и внук, в таком возрасте новую жизнь не начинают.
— В Армении бываешь?
— Почти каждый год. Я свою страну очень люблю. Особенно Ереван. Но видишь, как получилось… Раньше жил в сердце Армении, теперь живу с Арменией в сердце.
— Что посоветуешь тем, кто жаждет Грин-Кард?
— Не спешить и хорошо подумать.
Детройт, штат Мичиган, США
