Рукописи Гаспара Коррэа, корабельного историографа и хронографа экспедиции Васко да Гамы, сохранились в прекрасном состоянии. Один из фрагментов этих рукописей свидетельствует, что туземцы Мозамбика ничуть не удивились белокожим людям и рассказали им, что вдали от побережья живут такие же христиане, как португальцы, только называющие себя армянами.
Вообще, тема армян на Черном континенте достойна серьезного историко-культурного исследования, подробного, по всем правилам. Следы армян есть даже в таких странах, как Уганда и Намибия, а в крошечном Свазиленде красуется армянская церковь.
А уж история армян в Эфиопии уникальна и невероятно богата. Пусть и всегда малочисленная, армянская диаспора в этой экзотической древней стране неизменно занимала важное место во всех областях государственной, экономической и культурной жизни. Близость религиозная сочеталась с немалым культурным родством – эфиопские монахи жили в южных армянских городах – Урфе, Мардине, Тигранакерте (позже – Амид, сейчас Диарбекир).
Много писалось о сходстве армянского и эфиопского алфавитов, хотя серьезные специалисты отрицают прямое заимствование. Более или менее совпадает начертание лишь двух букв, но то же самое можно сказать и о некоторых буквах грузинского и других алфавитов, а принципиальное отличие в том, что эфиопское письмо — слоговое, армянское же – фонетическое. Впрочем, многомудрый муж Месроп Маштоц наверняка был знаком с эфиопскими письменами.
"История Армении" Хоренаци повествует об армянском военачальнике наапете Зармаэре, который командовал эфиопским войском в Троянской войне. Согласно древнему историку, наапет пал на поле брани от руки самого Ахилла, что само по себе понятно, негоже первоначальнику быть убитым простым солдатом.
Более тесные и уже достоверно зафиксированные контакты армян с эфиопами начинаются много позже. Символической точкой отсчета можно считать путешествие в Армянскую Киликию, в XIV веке, эфиопского монаха Евстафия (Эвостатевоса), который неоднократно встречался с армянским Патриархом в Александрии, а в результате поселился в Армении навсегда. Эфиопские тексты, описывающие житие монаха, изобилуют любопытными фактами и сведениями о Киликии.
Вот с этого времени, в последующие пару веков, контакты между странами и народами активизируются. Священник Геворг еще в XV веке написал целый фолиант эфиопских гимнов, прославляющих Богородицу, а в начале XVI века посланником эфиопского императора в Португалии становится армянин по имени Матевос. Одной Португалией дипломатическая деятельность Матевоса не ограничилась, и за почти десятилетие он побывал не только в Риме, но даже и в Индии, засвидетельствовав там свое почтение португальскому вице-королю. Армянин Мурад Чедеб, проживший без малого 103 года, ровно полвека представлял Эфиопию в европейских странах, в том числе был посланником при дворе Людовика XIV, "короля-солнце".
Столетие назад в Эчмиадзине нашли древние эфиопские рукописи, а в самой этой стране еще в XV веке изучали армянский язык – сохранились рукописи с армянскими словами, сопровождавшимися переводом на геэз, тогдашний эфиопский, ныне использующийся лишь в литургиях православной и католической эфиопских церквей.
Умом, мудростью и честностью — с помощью этих трех достоинств эфиопские армяне заняли важные посты и ниши в политике, дипломатии, экономике и культуре страны. Эфиопская внешняя политика, особенно в части отношений с Европой, в немалой степени творилась армянами, а во второй половине XVIII века страной полтора десятилетия правил Микаэл Сыуль, проявивший себя отменным политиком и полководцем. Он усмирил обнаглевших феодалов и сохранил единство Эфиопии, когда формальный властитель – император – был явно на это неспособен. Дошло до того, что соседний Египет официально обращался к Микаэлу, как к императору Абиссинии. И до, и после Сыуля было в стране еще немало армян-министров – финансов, торговли и военных дел.
Церковная жизнь двух народов тоже переплетена. Эфиопия располагалась между двух огней – колонизаторской Европой и еще более экспансионистскими турками. Армяне немало сделали для борьбы с османами, сражаясь сами и собирая наемные войска. В таких условиях две христианские церкви со схожей судьбой не уставали помогать друг другу. Жития армянских святых были переведены на древнеэфиопский, а эфиопская церковь и поныне три раза в год празднует день Святого Георгия, и по разу – дни мучениц Гаянэ и Рипсимэ.
В 1632 году царь Фазилидас разгневался на иезуитов – последние это заслужили, надо признать – и выгнал их прочь из Эфиопии, в пылу гнева одновременно распространив запрет и на другие монашеские ордена. Монаршей ярости избежали лишь армянские монахи и этим не преминули воспользоваться францисканцы и капуцины, облачавшиеся в армянские одежды, служившие безоговорочным "пропуском" в Эфиопию. Что делали с теми, кто попадался на подлоге, история знает, но рассказывать об этом как-то не хочется.
В XIX веке император Теодрос II изволил обидеться за что-то на английских дипломатов и посадил их в крепость. Королева Виктория, пытаясь вызволить своих посланников, обратилась к иерусалимским епископам Сааку Аствацатряну и Тимотеосу Сапричяну с просьбой о помощи. "Миротворческий контингент" два года пытался найти подход к несговорчивому императору, в том числе, используя проживающих в Эфиопии армян, и англичане возвратились домой, а Ее Величество повелело издать в Англии книгу о многотрудной миссии епископов.
Кстати, когда в 1935 году Италия вторглась в Эфиопию – а она единственная на Черном континенте никогда не была ничьей колонией – расчет делался на быстрый абиссинский блицкриг. Но у городка Огден бравых вояк Муссолини ждал жестокий отпор, их поставил на место армянский полк численностью всего в 800 человек. Сформирован полк был по инициативе руководителя императорского оркестра Геворга Налбандяна, а командовал им Бабкен Сеферян, имевший британское звание лейтенанта экспедиционного корпуса.
Временами численность эфиопской армянской общины достигала пары тысяч человек, а сегодня в Аддис-Абебе вряд ли наберется сто. Но поразительно, что про такую немногочисленную диаспору можно написать не одну увесистую книгу. Разнообразие же занятий, которыми прославили себя эфиопские армяне, просто удивительно.
Купец Грегор Погосян сумел подружиться с императором Менеликом II и скоро стал послом "по особым поручениям". Старший его сын взял в жены девушку из местных, и сын этой пары, Александр Погосян, уже в молодые годы стал самым известным художником Африки. Скундер Богосян – так чаще называли Александра в соответствующих кругах – был первым африканцем, чьи работы с руками отрывали американские и европейские музеи современного искусства.
Менелик II вообще окружил себя армянами. Саркис Терзян нес ответственную и деликатную обязанность – поставлял вооружение для эфиопской армии. В 1890 году Терзян пытался закупить французское огнестрельное оружие. Французы продавать его для Эфиопии не отказались, но не захотели предоставлять корабли для транспортировки, тогда Терзян перевез груз во французское владение Джибути на голландских судах, а оттуда оружие уехало на верблюдах. Почти 100 тысяч винтовок и более 10 миллионов патронов к ним, не считая пулеметов и орудий – рекордная по тем временам сделка. Итальянцы, издавна желавшие завладеть Эфиопией и постоянно с ней воевавшие, были неприятно поражены отличным вооружением противника.
После победы эфиопские солдаты пели гимны на родном языке в честь Терзяна, который, с наступлением мира, стал развивать мукомольное производство и заложил основы железнодорожного сообщения в Эфиопии, привезя сюда первый паровоз, он так и назывался – "Саркис-бабур", "паровоз Саркиса", мол.
И придворными фотографами эфиопских императоров были армяне. Несколько поколений семьи Бояджянов фотографировали императоров, принцев и принцесс, а Айк и Тони носили официальный титул фотографов династии Негус. Акоп Заназанян был уже личным фотографом Хайле Селассие I, вплоть до свержения монархии в 1974 году. Заназаняны потом уехали в Австралию, и сын Акопа – Ервант – унаследовав ремесло от отца, стал самым известным и дорогим свадебным фотографом мира, его до сих пор считают непререкаемым авторитетом в этой области.
Всех замечательных армян Эфиопии трудно перечислить поименно. Архитектор Г. Овьян был тем человеком, которому Аддис-Абеба обязана современным своим обликом. Тигран Эбеян и семья Багдасарянов были придворными ювелирами, и сегодня их работы очень дороги и считаются большой редкостью. Обувные мастера, владельцы типографий, люди, ставшие миллионерами и пусть даже уехавшие из Эфиопии, армяне этой страны никогда не забывали землю, ставшую их родиной.
